тупая. Если уже не подумал… А что ему еще остается?
И все эти разговоры о любви сегодня утром…
Дрожь прошлась по ее спине. Итак, ее беспокоит не только то, что Майк посмеется над ее тупостью. Однако это не означает, что она должна быть рабом своих страхов. Он спросил, принимала ли она когда-нибудь спонтанные решения, действовала ли под влиянием минуты? Видимо, нет.
Она заметила впереди поворот. Дорога через Бодмин-Мур была довольно безлюдная — по пути в Тинтаджел им встретилось всего несколько машин, и на обратном пути — пока ни одной. Однако главная дорога идет прямо, во всяком случае, ей не запомнилось, чтобы Майк по пути в Тинтаджел делал здесь поворот. Сумерки постепенно сгущались, и она понимала, что не следует пороть горячку, двигаясь по незнакомой местности. Это неблагоразумно.
Однако она уже успела выказать немало благоразумия. И ничего хорошего из этого не вышло. Быть может, наступило время как раз пороть горячку? Хотя бы самую малость? Она метнула на Майка быстрый взгляд и поняла, что к великим свершениям пока не готова. Но сделать один шаг прочь от тупости, пожалуй, удастся.
Впереди появилась незнакомая дорога.
Она свернула на нее и обнаружила, что это не шоссе, а грязный проселок, почти тропинка. Лесли машинально затормозила, приноравливаясь к внезапно возникшей тряске.
— Что… Да это же не та дорога! — воскликнул Майк, оглянувшись назад.
Она недоуменно пожала плечами, а тем временем в ее жилах толчками пульсировала кровь.
— Неужели? Но разве мы здесь не затем, чтобы любоваться видами?
— Но это вересковая пустошь! Единственная достопримечательность здесь — заросли вереска.
— В таком случае пойдем смотреть вереск, — сказала она со смешком. — Мне казалось, что тебе придется по душе эта затея. Или ты уже успел насмотреться на Бодмин-Мур?
— Да нет… — пролепетал он.
— Вот и отлично. Тогда это будет в равной степени интересно нам обоим.
— Но не ночью же!
— Но разве не ты недавно заставил меня остановиться, чтобы понюхать розы? — спросила она, начав раздражаться на его непонятливость.
— Это на тебя не похоже, Лесли. И это меня сильно тревожит.
— Ты обо мне ничего не знаешь, — парировала она. — Точнее, знаешь очень мало.
— Ладно, буду молчать и наслаждаться поездкой.
Он опять спокойно откинулся на спинку сиденья и скрестил руки на груди.
Она довольствовалась и этой малостью, хотя не понимала, что его беспокоит. Бог знает почему он переменился в одно мгновение.
Автомобиль медленно продирался вперед, высвечивая фарами не более шести метров вокруг. Трава росла нетронуто-густая и высокая, с разноцветными вкраплениями полевых цветов. Кроме вереска Лесли узнала лютики Больше ничего не удалось разглядеть в тусклом свете.