Памела, как оказалось, теперь впервые столкнулась со своим распутным лордом. В конце концов девушке удалось отшить его, дабы сохранить свою невинность и добродетель до лучших времен.
Лесли в сердцах захлопнула книгу. «Памела — это да, а Лесли — ноль без палочки».
Мысленно послав все к черту, она попыталась заснуть.
Но это было невозможно.
Лесли пришла в чувство скорее, чем ожидала.
Майк ругался про себя, пытаясь решить достаточно ли прошло времени для того, чтобы ей успокоиться.
Он все еще не мог помять, почему то, чем они занимались, так ее огорчило. Ведь она даже не отрицала того, что то, чем они занимались, было замечательно. Так, черт возьми, почему же он сейчас в баре, а она — у себя в комнате? Потому что он оставил ее одну, чтобы она могла справиться с собой. И он оставил ее одну, потому что тоже стал на нее злиться.
— Бар пока еще не открыт, сэр, но все же я буду счастлив что-нибудь вам налить.
Майк улыбнулся мистеру Драго, который стоял в дверях бара. За те несколько дней, что они здесь пробыли, ему стало очевидно, что эта добродушная, вечно суетящаяся миссис Драго заведует здесь всем прочим, тогда как бар остается хозяйством мистера Драго. Бар был единственным местом, где Майк видел хозяина.
— Мне бы минеральной воды. На самом деле я зашел сюда потому, что дверь была открыта, а внутри никого.
— Ничего страшного.
Кто-нибудь другой, преисполненный любопытства, возможно, спросил бы, не случилось ли что-нибудь, но у мистера Драго были, видимо, свои взгляды на то, как должен держаться бармен. Он прошел за стойку и вскоре протянул Майку его напиток, а затем, не говоря ни слова, ушел.
Майк взглянул на чистую шипучую жидкость в своем стакане… прозрачную, шипучую, теплую жидкость. Несмотря на то что количество английских баров, где в напитки клали кубики льда, как было принято в Америке, все увеличивалось, этот элемент сервиса пока еще не стал здесь закономерностью.
Майк поднял стакан и сделал большой глоток. Стопка залпом, подумал он. Вкус напитка напоминал Алка-Сельтир.
Он присел на минутку, подумав, не стоит ли сейчас же собрать вещи и отправиться в Кембридж? Однако мысль о том, что в последствиях виноват только он, не покидала его. В машине, посреди коровьего пастбища, на виду у проезжавших по шоссе машин. Черт побери, неудивительно, что она была так смущена и разбита. И конечно, она не была готова к тому, чтобы заниматься любовью, не совсем готова. Он знал это. Ему всегда хотелось сначала некоторое время ухаживать, добиваться руки на старомодный манер, а уж потом завершить все в сверхкомфортабельной и притом сверхинтимной спальне. И, конечно же, они могли бы найти такую спальню через некоторое время. То время, которое могло бы неплохо послужить ее эмоциональной готовности.