– Расскажите, пожалуйста, о своих впечатлениях о регате! Что вам запомнилось?
Сосед приосанился и авторитетно начал свое интервью. Ощущалась полная готовность говорить долго и подробно.
Ирина Борисовна, наконец, получила полное представление о привлекшей ее внимание группе туристов. Они оказались яхтсменами московского клуба, которые выезжали в Турцию для участия в гонках по Босфору. И хотя первых мест они не заняли, участие в регате сопровождалось весомой кучей приключений, которые они теперь совместно переваривали.
– А как Семен Петрович выпал за борт на обгоне, помнишь?
– Да, еле вырвали его из акульей пасти…
– А как немцы перевернулись? А оверкиль? А оверштаг?
Деталям не было конца. Специальные термины сыпалась на Ирину со всех сторон и отскакивали, как спелый горох. Она не все понимала, но приходилось слушать.
Возбужденная болтовня продолжалась до момента посадки в Шереметьево. Ирина Борисовна почувствовала себя уже полностью причастной к знаменательному событию клуба и знала множество деталей и нюансов о том, кто и как из участников регаты вел себя в трудных ситуациях.
* * *
Домой она добралась сквозь московские пробки только через два с половиной часа, когда было совсем поздно. Однако Никиты дома еще не было, а муж Игорь дожидался ее у телевизора. Привезенная для него майка ему приглянулась, он с удовольствием примерил обновку и сообщил, что сыну ее не отдаст, и вообще, Никита в последнее время много гуляет, хотя ему надо больше заниматься с репетиторами.
Никита, или как он просил его теперь называть на американский манер, Ник, учился в одиннадцатом классе и готовился к поступлению в медицинский университет. Родители устроили его на подготовительные курсы в тот же вуз, где он собирался учиться. После школьных занятий он сразу ехал туда, поэтому родители видели его теперь редко. Этот год у Ника был плотно занят дополнительными уроками, при этом родители очень старались, чтобы сын не бросил занятия бильярдом и горными лыжами, которые он посещал последние два года.
«Бильярд – это для общения на будущее! – настоял Игорь. – А лыжи – это здоровье, настроение, фигура, реакция».
Ирина Борисовна набрала сыну по мобильному телефону и услышала быструю скороговорку, что он уже едет домой и что у него все нормально.
– Хорошо хоть, что существуют мобильные телефоны… – вздохнула она и пошла на кухню заниматься ужином.
– Ты сбегала в Айя-Софию? Пантократор на месте? – спросил муж, заглянув чуть позже в кухню, и хохотнул, бросив в рот кусок колбасы с тарелки.
Он знал, что жена всегда старалась в Стамбуле посетить храм Святой Софии. В этом энергетически мощном месте, где соединились потоки разных религий и многих войн и войнушек между мусульманами и христианами, было нечто особое. Такого внутреннего душевного восторга Ирина не ощущала нигде в мире, хотя за свою сорокапятилетнюю жизнь ей удалось много попутешествовать и увидеть. Мозаика Пантократор на втором этаже сохранилась до наших дней каким-то чудом.