Она окинула его сердитым взглядом золотисто-карих глаз. Но Чанс только улыбнулся и снова поднес к губам бокал с вином.
– Ты же сама спросила, где я жил, с тех пор как родился, – рассудительно заметил он, отставляя бокал. – Правда, я мог забыть парочку стран. – Он пожал плечами. – Но несколько недель то тут, то там вряд ли считаются.
– А что ты делал после того, как уехал из Лайт-нинг Ридж?
– Когда? Кажется, я то и дело покидаю Лайтнинг Ридж, сколько себя помню.
– Нет, в тот раз, когда сестра вытащила тебя из джунглей.
– Некоторое время искал опалы. Глори работала и пыталась вдолбить мне, что в жизни есть гораздо более достойное занятие, чем пьянство, драки и шлюхи.
– Но тебе еще не было и пятнадцати, – в ужасе охнула Риба.
– Я выполнял мужскую работу с десяти лет. И уже в тринадцать был такого же роста и с такими же плечами, как сейчас. Но стал взрослым задолго до того, – спокойно и жестко пояснил Чанс. – В джунглях нет такого понятия, как ребенок. Только те, кто стараются выжить.
– А где сейчас твоя семья?
– Глори вышла замуж, – еле заметно улыбнулся Чанс. – В Лайтнинг Ридж появился старатель, бросил на нее всего лишь один взгляд и поклялся, что нашел единственную женщину, с которой готов провести оставшуюся жизнь. Когда он впервые объявил это, Глори рассмеялась. Потом пошла прогуляться с ним в пустыню, а когда вернулась, уже стала его женщиной. Это случилось так быстро… – он щелкнул пальцами, – зато осталось постоянным и вечным, как горы. Я никогда не мог понять, что это на них накатило… не мог все это время… если не считать последних десяти дней.
Риба внезапно подняла глаза от своего омара, но лицо Чанса было повернуто так, что тени от светильника на столе скрывали его глаза.
– Мой отец, – продолжал Чанс, все так же не поворачиваясь, – по-прежнему где-то в Африке, ищет голубые гранаты.
– Таких в природе не бывает, – возразила Риба, вытирая пальцы салфеткой и отодвигая тарелку, на которой не осталось ни кусочка бело-розового мяса.
– Тебе это известно и мне тоже, но отцу? Попробуй только намекнуть! Ведь у него есть карта! – резко рассмеялся Чанс.
– Твоя мать тоже с ним?
Чанс сделал знак официанту убрать посуду. Риба долго ждала ответа, но наконец поняла, что ничего не добьется.
– Это одна из тех тем, на которые ты предпочитаешь не говорить? – спокойно поинтересовалась она.
Чанс молча заплатил по счету и заговорил только, когда они подошли к машине:
– Ты должна сразу же возвращаться?
Риба подумала о том, что предстояло ей сегодня – о телефонных звонках из музеев, от коллекционеров и репортеров, которым не терпелось вновь разжечь старый скандал – Джереми и женщина моложе его на пятьдесят лет. Сама мысль об этом заставила ее вздохнуть и отвернуться. Все это время со дня смерти Джереми Риба неустанно трудилась, хотя Тим и Джина умоляли ее поехать куда-нибудь отдохнуть. Но теперь Риба стремилась лишь закончить каталог коллекции Джереми и узнать побольше о непостижимом, загадочном и захватывающем человеке, стоявшем так близко, почти касавшемся ее, ожидавшем ответа…