Отчим, перед которым внезапно возник грязный и злой пасынок, выбросил вперед руку с пистолетом, но Игорь успел поднырнуть, обхватить ноги и толкнуть плечом, опрокидывая Востока. Грянул выстрел, пуля прошила куртку Фомина, чиркнув о бок, но парень словно не заметил этого.
Отчим со всего маху приложился спиной, рюкзак и пистолет разлетелись в стороны. Он успел закрыть лицо, когда оседлавший его Игорь начал с яростными криками дубасить его кулаками. Попытался вывернуться, но Фомин отпрыгнул и схватил пистолет.
– Гад! Какой же ты гад! – Голос Игоря, целившегося прямо в лицо Востока, сорвался. Палец почти дожал спусковой крючок, остановившись в усилии от выстрела.
– Игорек, Игорь, родной! – зачастил мужчина, отползая на спине, и впервые Фомин увидел в глазах отчима страх. – Ну что ты, что ты, ну?
– Ты убил моего отца!
– Так вышло, Игорек… Ну-ну, не глупи! Не надо! Мы можем с тобой нагнуть весь город, всех! Вот!
Отчим полез в карман и достал свою знаменитую зажигалку из когтя шатуна.
– Вот, это ключ от сейфа! Там все – деньги, золото! Там компромат на всех, абсолютно на всех в этом городе! Ты и я – мы может всех нагнуть раком! Но для этого я тебе нужен, слышишь? Нужен! Я же все знаю, я… А-а-а!
Игорь выстрелил. Пуля попала в землю, окатив Востока острыми осколками.
– Зачем ты убил отца? – заорал Игорь.
– Так вышло, вышло…
– Зачем?!
– Он сам не захотел делиться! У него и жена красавица, и в Зоне сплошной фарт. Еще и «Шар» нашел, а делиться не хотел… «Шар», Игорь! Это же Божий дар!.. Вон он, «Шар», там! Бери, делай что хочешь! Только не убивай!
На гору поднялся Чесноков, изрядно взмокший. Он бросил презрительный взгляд на Востока, присел на корточки возле валяющегося рюкзака и откинул заскорузлый клапан. Заглянул, морщась словно от яркого света. Осторожно запустил руку внутрь и пробормотал, глупо улыбаясь:
– Золотистый… Теплый…
Рюкзак упал, Чесноков встал, а в его ладонях остался лежать небольшой, чуть меньше футбольного мяча, шар, отливающий медью. Он не был похож на те «Золотые шары», которые показывали в кино, – от него не исходило никакого свечения, и его появление не сопровождалось хоральными песнопениями. Но по тому, как Гоша на него смотрел, хотелось верить, что этот внеземной объект именно золотистый, и именно теплый.
– Гоша, положи, пожалуйста, «Шар» обратно в рюкзак, – раздался угрюмый голос Старцева.
Чесноков радостно обернулся, желая обнять друга, но осекся, затормозил на полушаге.
Семен стоял согнувшись, угрожающе выставив перед собой нож. Лицо Старцева, серое и осунувшееся, было перекошено и напряжено, он не смотрел в глаза, и губы его были сжаты в тонкую нить.