Сначала Алана решила, что она ничего не будет ему объяснять. Но слова выплеснулись стремительным бурлящим потоком.
— После тебя я не могла вынести прикосновения никакого другого мужчины. О Боже, как же Джек ненавидел тебя! Ты погубил меня для любого другого мужчины.
Раф изменился в лице, гнев и нетерпение исчезли, осталось только желание. Он потянулся к Алане и не мог не протестовать, когда она отклонилась в сторону.
— Алана. Не надо. Пожалуйста.
Она обернулась и взглянула на Рафа безумными темными глазами, оттененными мрачными кругами отчаяния.
— Джек расквитался со мной, — прошептала Алана. — Он уничтожил меня вообще для любого мужчины. Даже для тебя!
Она повернулась и побежала вверх по лестнице, не останавливаясь, даже когда Раф окликнул ее по имени охрипшим от волнения голосом. Крик из мечты и ночных видений.
Она заперла за собой дверь спальни и наблюдала в окно, как разгорался рассвет, раскрашивая и оживляя черную землю. Она наблюдала, как изменялся мир, заново рождаясь из ночной пустоты.
Когда на небосклоне погасла последняя звезда раздался голос Боба.
— Сестренка? Проснулась?
Алана почувствовала, что дрожит; ее тело было ледяным, покрытым гусиной кожей. Все мышцы болели от напряжения, которое не покидало ее после Разбитой Горы. Она встречала новый день так же, как и все предыдущие.
На душе неспокойно. Этот день принесет немалые муки — быть рядом с единственным мужчиной, которого она любила. Быть рядом и все же очень, очень далеко от него.
Мечта и ночные кошмары и ничего между ними: ни спасения, ни тихой гавани при бесконечном, яростном шторме.
— Алана?
— Да, — устало откликнулась она. — Я проснулась.
— Что-то невесело звучит, — поддразнивал Боб. Алана плотнее закуталась во фланелевую рубашку, открыла дверь, подобие улыбки мелькнуло на ее лице.
— Доброе утро, братец, — приветствовала она, благодарная, что голос не выдал ее состояния. — Уже пора идти готовить завтрак?
— Нет, сегодня утром Мери оказывает нам честь. Я пришел, чтобы взять твои вещи.
Алана жестом указала на маленькую дорожную сумку, стоявшую на кровати.
— Забери это, — попросила она.
— И это все?
— Это же поездка верхом, не так ли? Думаю, деревьям все равно, во что я одета, — пожала плечами Алана.
— Да, ты права.
Боб искоса посмотрел на сестру, чуть позже заботливо спросил:
— Ты уверена, что готова к поездке?
— А какое это имеет отношение к моему состоянию? — язвительно отозвалась Алана. — Готова, не готова, жизнь-то продолжается. — Она улыбнулась, пытаясь сгладить колкость своих слов, но по реакции брата поняла, что не очень в этом преуспела. — Все в порядке, Боб. Не беспокойся. Все прекрасно. Просто прекрасно.