«Несомненно, эта картина очень подошла бы сюда, — решила Шелли. — Однако мебель в стиле Людовика Четырнадцатого отсюда нужно непременно убрать. И точка. Хотя… вся эта цветовая гамма… В принципе можно найти даже приемлемое сочетание всего этого великолепного, просто восхитительного беспорядка с меблировкой а-ля Джо-Линн».
Мысленно Шелли уже начала работать, постоянно помня об ограничениях, заранее оговоренных клиентом. Используя голубой, белый и золотой цвета, которые преобладали в предыдущих комнатах, можно было бы найти вариант относительно плавного перехода от французской изысканности к этому варварскому великолепию, сделав цветовую гамму более насыщенной и интенсивной. А позолота пусть перейдет в неброский металлический отлив, характерный для современной техники.
Эта мысль придала ей сил и решимости. Улыбаясь и радостно пританцовывая, Шелли еще раз обошла комнату. Царящий кругом беспорядок был на удивление искренним и даже уютным — он дышал жизнью. Освеженная этой новизной, Шелли вышла и по небольшому коридору направилась обратно в гостиную, теперь уже вполне готовая к выполнению желаний и замыслов своего заказчика.
Где-то рядом послышались голоса — свидетельство того, что она уже не одна в доме. Прислушавшись, Шелли различила профессионально поставленный голос бывшего ученика драматической школы, а ныне ее партнера по бизнесу Брайана Харриса. Он разговаривал с Джо-Линн Каммингс. Недавно та развелась с человеком, деньгам которого мог бы позавидовать сам легендарный царь Мидас (Мидас — легендарный фригийский царь. Согласно греческому мифу, Мидас был наделен Дионисом способностью превращггь в золото все, к чему бы он ни прикасался.). Легкий, негромкий — что-то, среднее между шепотом и вздохом — голос Джо-Линн полностью соответствовал меблировке в стиле Людовика Четырнадцатого.
В самом конце коридора, проходя мимо огромного зеркала в позолоченной раме, Шелли мельком взглянула на свое отражение. В свои двадцать семь она научилась трезво, без всяких иллюзий оценивать себя, как, впрочем, и других представителей человечества, включая мужчин.
Особенно мужчин.
Пять лет назад Шелли развелась с мужем и с того времени привыкла смотреть как на себя саму, так и на происходящее вокруг без всяких розовых очков. Поняв, чего она хочет от себя и от жизни, Шелли с головой ушла в работу. Теперь у нее было собственное дело, и всего она достигла исключительно благодаря своим навыкам, талантам и дисциплине. Всеми своими успехами она была обязана только самой себе — и больше никому.
В частности, никому из мужчин.