– Кто?
Фред заколебался. Тяжело вздохнул.
– Они украдены, так?
– Да, – ответила Ханна.
– У вас?
– Да. И у Арчера. Мы партнеры по австралийской жемчужной ферме.
Фред посмотрел на Арчера. Тот кивнул.
– Столько лет у вас были такие жемчужины, и вы никогда не говорили мне, – зло и обиженно отозвался Фред.
– Не у меня. У мужа Ханны, – сказал Арчер. – Я видел одну такую жемчужину около семи лет назад. Другую – совсем недавно. Кто их вам продал?
Фред открыл коробочку и, нахмурившись, уставился на ее содержимое.
Происходящее нравилось ему все меньше: он купил краденые жемчужины!
Захлопнув коробочку, Фред посмотрел на Арчера.
– Тэдди Ямагата.
Ханиа нетерпеливо смотрела на дверь кафе, барабаня своими полированными ногтями по зеленому столику. Два горячих кофе согревали и наполняли ароматом помещение кафе.
Арчер наполовину осушил свою чашку, Ханна тоже отпила несколько глотков. Вкус кофе показался ей странным – она еще не успела привыкнуть к эспрессо.
– Почему бы нам не пригласить их выпить с нами кофе, пока ждем Ямагату? – раздраженно спросила она.
Арчеру не требовалось оглядываться, чтобы понять, о ком говорит Ханна.
Их преследователи сидели около входной двери, поглощая превосходный кофе, к которому не привыкли.
Снаружи уютного кафе свирепствовали ветер и дождь. На улице темнело, хотя часы показывали всего два часа дня. Внутри кафе было светло и красочно, однако подобное оформление уже устарело. Неоновые светильники дугой огибали стену, спускаясь к горшкам с фантастическими растениями, сделанными из битого стекла и фольги. Из двух маленьких колонок рвался наружу крик Мика Джаггера. Машины для эспрессо ревели и кипели, наполняя помещение кофейным ароматом.
Арчер взглянул на часы. Если Тэдди не поторопится, то они опоздают на вечеринку, устраиваемую Донованом-старшим.
– Агенты всегда работают парами? – спросила Ханна.
– Не всегда. Еще вчетвером, вшестером и больше.
– Это ответ вашего правительства на безработицу?
– Это и твое правительство.
Ханна моргнула.
– Я уже забыла. Так давно это было. Объясни-ка мне еще раз, почему за нами следят?
– Чтобы видеть, куда мы идем.
– Верно. Почему я не могу этого запомнить?
Когда она увидела его улыбку, ей захотелось наклониться к нему и прижаться губами к его рту. Но когда улыбка исчезла, Ханна вновь увидела холодную, твердую сдержанность его лица. Если ему случалось нечаянно прикоснуться к ней, она чувствовала холод и равнодушие.
Ханна уже устала твердить себе, что так лучше. Ей хотелось вновь ощутить его пламенную чувственность, огонь, разгорающийся в ней в ответ на его жар, испытать экстаз, дробящийся на миллион ярких кусочков, и затем уснуть в его объятиях, зная, что он испытывает тот же восторг, что и она.