– Считайте, что я вернулся. Пришлите Эйприл наверх через две минуты, – добавил Арчер. – Кофе для троих.
– Она не одна.
Арчер насторожился. Ироническое выражение исчезло с его лица, ему на смену пришла холодная готовность.
– С кем она?
– С мужчиной, который утверждает, что его зовут Янь Чан.
Арчер, сам того не ожидая, избавился от одного навязчивого вопроса: кого США поддерживали в жемчужном тотализаторе? Но вот почему, он не знал до сих пор.
– Что еще скажете? – спокойно спросил он у секретаря. Митчелл повернулся и посмотрел в глаза своему боссу.
– Если они друзья, то это весьма странно. Мистер Чан выглядит так, будто его притащили сюда на аркане. Миссис Джой могла бы гравировать стекло кончиком языка. Вам потребуются адвокаты?
– Я сообщу вам, если дело окажется слишком уж неприятным.
Зазвонил телефон. Митчелл поднял трубку.
– Офис Арчера Донована, – сказал он, не поднимая глаз от факса. – Мне жаль, непредвиденные обстоятельства вынудили его отлучиться… Возможно, я бы смог вам помочь.
Арчер повел Ханну дальше. Когда они выходили из двери, она оглянулась и вновь взглянула на секретаря. Он опять ей подмигнул и улыбнулся.
Окна офиса выходили на бухту Элиот. Вдали виднелся большой бело-зеленый паром. Облака скрывали часть Олимпик-Маунтинз.
Город сверкал промытой зеленью после дождя.
Кабинет Арчера выглядел довольно стандартно: большой полированный письменный стол, кожаное крутящееся кресло, диваны вокруг низкого столика, бар с напитками. Стену украшал пейзаж Сьюзи. Желтые, оранжевые, красные и сиреневые оттенки картины, изображающей закат, были повторены в стеклянных статуэтках, расставленных на низком столике между диванами.
– Красиво, – оценила Ханна, пробегая по стеклу кончиками пальцев. – Горячо на вид, прохладно на ощупь.
– Мне больше нравится скульптура у тебя дома. Не могу не прикасаться к ней. Как и к тебе сегодня, утром.
Ханна в изумлении на него уставилась.
– Ты имеешь в виду это?
– Что, прикосновение к тебе?
Улыбнувшись, Ханна покачала головой.
– Нет, к статуэтке.
– Да.
– Благодарю. Я выбросила все, что сделала, но эту сохранила, хотя Лэн надо мной смеялся.
– Ты создала ее?
Ханна вздрогнула.
– Создала – это сильное слово для плохой резной работы.
– Создала – это верное слово для этой скульптуры.
Ханна смотрела на него, пытаясь понять, не шутит ли он.
– Ты так думаешь?
– Конечно. Почему ты удивлена?
– Скорее изумлена. Лэн всегда смеялся над моей работой.
«Я не Лэн». Он допускал, что Ханна видела Лэна всякий раз, когда смотрела на его сводного брата.
– Лэн во многом был не прав.
Взяв ее за подбородок, Арчер не спеша целовал ее, борясь со своим непослушным, неугомонным телом. Похоть была горячим и коротким чувством.