– Дорогая, – позвал Арчер.
– Да. – Она протянула руку к другому ожерелью.
– По-моему, тебе лучше носить бриллианты.
Ханна презрительно взглянула на мужчин.
– Мне нужен черный жемчуг.
– О'кей, детка. Если не найдется здесь, полетим дальше.
В награду за свою покладистость Арчер был награжден воздушным поцелуем.
Оскорбленное самолюбие Поля боролось с алчностью. В конце концов он бизнесмен, и его задача – продать жемчуг. Кому угодно. Даже свиньям.
– Что вы скажете об этом? – спросила Ханна, пропуская между пальцами сверкающее ожерелье стоимостью триста пятьдесят тысяч американских долларов.
Француз видел только блеск прекрасных бриллиантов на руке женщины, поэтому не обратил внимания на ее профессиональные движения.
– Почему? – Она взглянула на ценник.
– Простите?
– Почему такая цена? С бриллиантами все понятно. Окрас, караты, огранка. А откуда берется цена на жемчуг? Из воздуха?
– Это очень сложный процесс.
– Да ну? – презрительно скривилась Ханна.
– Цвет, форма, размер, наличие или отсутствие дефектов – все это учитывается в цене.
– Как у бриллиантов?
– Не совсем. Люди не причастны к созданию жемчуга, его качество естественно, как блеск воды. Жемчуг рождает океан.
«А поросята летают», – со злостью подумала Ханна. Есть много способов, чтобы улучшить вид плохих жемчужин. Но по роли ей не полагается этого знать, у нее один критерий – нравится или не нравится.
– В отличие от бриллиантов, которые могут быть распилены и огранены как угодно, форма жемчужины определяется только взрастившим ее моллюском. Это живые драгоценные камни, очень редкие и очень дорогие. Особенно сферические жемчужины.
– Вы хотите сказать, что они не круглые? – равнодушно спросила Ханна.
– У каждой формы своя красота, своя тайна и свои почитатели… – начал Поль.
– Круглые, – прервала она..
– Простите?
– Я хочу, чтобы мои жемчужины были круглые. У той актрисы были круглые, черные, но не совсем. Много цветов.
– Сферические являются сами ценными. Те, что вы сейчас держите, как раз сферические. У них павлиний блеск, который делает их очень привлекательными.
– Не для меня, – ответила Ханна, возвращая ему ожерелье. – Я хочу, чтобы в блеске наряду с синим присутствовали красные, зеленые, розовые цвета. У вас есть что-нибудь подобное?
– Это прекрасная вещь, – процедил сквозь зубы француз.
– Я уже говорил, – проворчал Арчер, – что мы несколько лет искали серебристо-голубой бриллиант нужного ей оттенка. Моя жена дьявольски разборчива насчет цвета. Вы знаете, сколько оттенков у голубых бриллиантов?
Поль с трудом выдавил улыбку. Он не мог назвать число оттенков, зато отлично представлял цену ее безупречного камня весом в три карата и лишь поэтому не указывал невеждам на дверь.