Я разозлился и стал требовать, чтоб меня выслушали. Не я же обокрал сад! Но я конунг, у меня народ, его надо как-то защитить от белых червей. Пусть поможет, и я дам все, что имею. Стал перечислять свои богатства. Сулил жертвы… Молчание.
И тогда я понял, что, даже если меня слышат, мне не ответят. Есть в моих действиях что-то такое, что Его оскорбляет. Золото. Быки. Торговля. Тот, Кто Повесил Мир Ни На Чем, не нуждается в моем нищенском богатстве.
Я пришел в отчаяние. Я не знал, как себя вести. Я был так мал по сравнению с одним-единственным столбом, который Он вбил в землю. Что я мог предложить?
И я заплакал. Это сейчас я конунг. А тогда мне было семнадцать лет, я стоял в снегу на коленях и размазывал слезы кулаками. Говорил, что мне больше некуда идти, что белые черви сожрут нас. Что если Он не поможет, то всему конец. Нельзя же так долго обижаться из-за яблок!
Мне показалось, что я слышу смех. Где-то высоко-высоко, словно звезды звенят, ударяясь друг о друга ледяными иголками.
А потом я потерял сознание. Наверное, замерз. И очнулся уже далеко оттуда, на берегу реки Хель, в двенадцати днях пути от Асгарда. Риульф и Огмис были со мной. Когда мы дошли до города, то узнали, что Имир был разрушен дождем пламени и камней с неба. Люди приписали это событие удаче моего паломничества к Оси. Они выбегали из домов и с благоговением смотрели на нас троих. Но я-то знал, что ничего не сделал.
С тех пор мы больше не видели ни богов, ни их железных птиц. Они только посылали атлан воевать с нами. Но человек человеку может противостоять всегда. Вот я и делал, что в человеческих силах. Кажется, теперь пришло время попросить о помощи вновь.
В это время со двора послышался шум. Алдерик выглянул в окно. На его лице отразились гнев и тревога. Кто-то ударами топоров ломал внутренние ворота королевской усадьбы. Стало быть, городские были уже сломаны! Через минуту их громадные буковые створки прогнулись и рухнули, давя зазевавшуюся стражу.
Сегодня в Асгарде не было гарнизона. Практически все, кого смог собрать король, ушли к Туле. Столица осталась без защиты. Личную охрану конунга составляли подростки лет пятнадцати, которым по гиперборейским законам уже положено было браться за мечи, но которых Алдерик пожалел отправлять на непредсказуемую «ночную войну». Нападавшие быстро раскидали их и впустили в усадьбу многочисленный, хорошо вооруженный конный отряд.
По двору еще метались испуганные мальчишки с секирами не по росту, а через разбитые ворота ко дворцу уже подъехал принц Ахо в сопровождении плотного кольца герсиров ярла Хрюма. Рассмотрев намалеванные на их щитах оскаленные морды вепрей, Алдерик понял, кто пожаловал к нему в гости.