Последние снова Геннадия вызвали у Михаила новый приступ смеха.
— Нет, я так не привык, не могу рассказывать в такой обстановке, — сказал штурман. — Сами же просили выложить все новости. Федя, — обратился он к Левушкину, — двинь Мишутке по шее, а то у меня руки заняты. Пусть успокоится.
— Хорошо, хорошо, не буду, — прошептал Михаил сквозь смех.
— Мы, — продолжил Геннадий, — его на главной улице Космопорта видели, где-то дня за два перед возвращением. Сидели, можно сказать, на чемоданах, ждали свой рейсовый, Земля нам уже надоесть успела, вот мы и скучали, слонялись по улицам целыми днями, нацепив на себя все эти сверхмодные костюмчики и шляпы, вид, конечно, у нас был скучноватый. Прогуливались мы, значит, неторопливо, и вдруг — смотрим: мимо нас две тети Андромедова волокут, а он слегка упирается, кричит: «Не хочу, не буду! О! Я знал, я чувствовал, что этим кончится! И чем я только думал?» Ну, и так далее. И все эти выкрики он пересыпает горестными вздохами. Мы естественно, подходим, спрашиваем: «Петя! Сколько лет? Куда это тебя транспортируют?» И оказалось, что транспортируют его во Дворец бракосочетаний… Есть на Земле, оказывается, такие учреждения. Такое дело. Он, конечно, поплакался нам. Все же товарищи.
«Видно, — говорит, — парни, не суждено мне новые планеты открывать, на Земле теперь останусь».
Мы с Жаном посочувствовали, похлопали его по плечу, а делать уже нечего. И пришлось проводить его образно выражаясь, в последний путь — он нас в качестве свидетелей с собой прихватил. С невестой его познакомились. Красивая женщина, лингвист, но характер свирепый, ни о каких других созвездиях и планетах слышать не хочет.
«Нет, — говорит, — никуда я с Земли не полечу. И Петю не отпущу. Полетал — и хватит. Найдет себе другую специальность. Периферия — это не для нас… Что я на вашем Марсе, — говорит, — не видела? Пыли я там не нюхала?»
А в системе Альфы Центавра, видите ли, по ее мнению, ни одной порядочной гостиницы не найдешь, — Геннадий тяжело вздохнул. — Вы, братцы, конечно, понимаете, какие мы во время разговора с ней чувства испытывали?
— А как она отзывалась о Большой Медведице — волосы дыбом встанут, — добавил Жан. — Как ругала систему питания в созвездии Водолея!
— И представьте себе, — сказал Геннадий, — в продолжение всего этого разговора она сидела у Андромедова на коленях, почесывала его за ухом, а он жмурился от удовольствия и молчал. Она всю нашу родную галактику, можно сказать, грязью облила, а он и не пикнул. Что вы на это скажете?
— Предатель! — в один голос произнесли Степан с Алексеем.