Исповедь лунатика (Иванов) - страница 127

Рассказывай!..

Первое, что я рассказал, была Япония; в детстве я бредил Японией. Читал японские сказки, слушал истории про самураев, которые выдумывала мама (найти книг про самураев ей не удалось, потому стала придумывать; она их рассказывала мне в электричке, пока мы ехали из Тонди в Пяскюла или из Пяскюла на Балтийский вокзал). В 1978 году я каким-то образом проник в кинотеатр «Лембиту» на сеанс фильма «Легенда о динозавре», и Япония, которая мне открылась там, показалась фантастической, недостижимой и невозможной; я смотрел на экран, как маленький неандерталец из своего яйца, и думал, что такой страны не может быть, таким СССР никогда не будет, что даже и Японии такой нет – это просто в кино так сделали… но когда я заикнулся об этом моему дяде, он сказал, что Япония именно такая, как в фильме, и даже круче: «Посмотри “Солярис” – там все съемки будущего сделаны в Японии! Япония уже давно живет в будущем!».

Я долго рассказывал Дангуоле о моем дяде; я сказал, что человек, которого она увидела в Дании, хамелеон, что она его не могла как следует рассмотреть, потому что он постоянно маскируется, он – скользкий, он всех мистифицирует, он себя не раскрыл и никогда ей не раскроет. Я сказал, что постигать моего дядю я начал еще давно, когда мне было семь лет: я пробирался в его комнатку, нюхал его одеколон, трогал вещи, рубашки, листал его тетрадки, слушал его кассеты, запоминал названия книг, какие он читал, и потом тоже читал их…

Она хотела знать всё, и я не спрашивал себя, зачем ей это.

Я всё время жил с ощущением, что способен на волшебные трюки, – наверное, это самое главное обо мне. И, наверное, поэтому я время от времени совершал низкие поступки. Но по ним никто не имеет права судить меня, по ним никто не может меня расшифровать. Потому что очень часто низким поступком я намеренно оскорблял человека, чтобы сбить со следа, я это делал с теми, кто вдруг пропитался уверенностью, что знает меня (особенно обижал тех, кто считал меня положительным), или делал это с теми, кто ошибался на мой счет: обидой пытался заставить человека остановиться и задуматься. Например, один мой приятель дал мне ключи от своей квартиры – он уезжал куда-то в Россию, – хотел, чтоб я присмотрел. Это было начало девяностых, на муке он сделал себе ремонт и телевизор «Грюндиг», в планах была машина, которую он потом приобрел и ему порезали резину. Его квартира была превращена в склад, он жил на первом этаже в Коплях, в дурацком месте, где обитали гопари и воры. Он хотел, чтобы я следил за его квартирой (читай: сторожил склад), но я и так работал сторожем, и в одну ночь быть в двух местах не мог, о чем его предупредил. Когда я увидел, что окно его квартиры распахнуто, я вошел внутрь – весь металл и всю технику вынесли, – я спокойно вышел и ушел, даже не закрыв дверь за собой, и больше туда не приходил, а когда он приехал и пришел ко мне, я вернул ему ключи и не стал ничего объяснять. «Ну, ты мог хотя бы родокам моим позвонить», – сказал он, надувшись. «Я как-то не подумал об этом», – ответил я. Ему не стоило заниматься ерундой, вот и всё. Годы спустя я встретил его отца в коридоре дурдома, он был невменяем, у него была какая-то трясучка; я не стал спрашивать, что стало с его сыном – я почему-то был уверен, что он уехал в Россию… потому что всё это ничтожно… квартиры, машины, металл, банки, цистерны, скважины, трубопроводы… Во мне и в каждом намного больше необъяснимого, таинственного, бесценного… Деньги, карьера – кал по сравнению с чудесами, которые ты можешь вызвать внутренним извержением. Я всегда знал и помню, что способен на такое, о чем никто и помыслить не может… так какая разница?..