Что-то укололо его в шею, и Андрей оцепенел. Словно сквозь сон он наблюдал, как гигантское насекомое, похожее на муравья, привязывает его к металлическим прутьям лежака. В просторном помещении царил полумрак. Справа и слева, а также сверху и снизу тоже находились люди, привязанные к койкам. От их рук и ног тянулись прозрачные трубки, исчезали в подсеребренном луной мраке.
– Парамон, – услышал он тихий зов. – Парамошка…
Он с усилием повернул голову и увидел рядом с собой брата. В его бороде белели комья снега. Двое чудовищных насекомых раздели дозорного донага и теперь что-то делали с его ногами. Челюсти их ритмично шевелились, будто пережевывая пищу. В запавших черных глазах Андрея Парамон увидел спокойствие и отрешенность.
– Я пытался бороться, – прошептал тот, – нет резона. Я видел их мысли – они повсюду… Этот мир – теперь их, братка…
Силы оставили Парамона. Последнее, что он запомнил в своей жизни, – многочисленные отражения Луны в темных фасетчатых буркалах склонившегося над ним существа.
* * *
Зазвонил телефон.
Макаров вздрогнул в тревожной дреме и с трудом оторвал затылок от подушки. Морской бриз, играя, отдернул штору, и за окном полыхнул лилейно-розовый клок предрассветного неба. Который час? Макаров сел на кушетке, осоловело глядя вокруг и пытаясь понять – почему он находится не дома, а в своем кабинете на Стремянной.
На столе телефон заходился в лязге: под черным эбонитовым корпусом молоточек с силой прохаживался по металлическим зубцам.
Василий Яковлевич вскочил с кушетки и сразу же схватился за голову – виски пронзила острая боль. Господи, за какие прегрешения ты наградил нас этими испытаниями! Болезненная действительность вернулась рывком. Убийство в доходном доме на Черной речке, исчезновение троих дозорных, в том числе Арины, затем лже-Кох. Достойным завершением вчерашнего трудного дня стало явление запыхавшегося Савки. Мальчишка с криком ввалился в приемную, и даже строгий Мирон не сумел его удержать.
– Ты откуда, угорелый? – устало спросил Макаров.
Отдышавшись, Савка сообщил новость: по заданию княжны Ухтомской он обошел три кладбища на северной окраине Петербурга и обследовал посмертные слепки аур у всех недавно захороненных людей.
– И что? – Василий Яковлевич уже был на ногах.
– И то, батюшка, что барыня-то верно все сказывали…
– Ну?!
– Барыня сказывали, надобно шукать такие могилки, где лежат вроде бы наши… Иные… но такие, что Иными так и не стали… ух, страху с мертвяками натерпелся-то!
– Арина тебя научила, как их находить?
– А то! Ваше благородие, батюшка, водицы бы!