– Отпусти меня, – выдернула она наконец свою руку. – Что бы это ни было, это не может быть таким…
Селия повернулась, потом последовала примеру гостей бала, которые, открыв рот, смотрели на нечто привлекшее их внимание на самой верхней ступеньке лестницы в танцевальном зале.
Селия вскинула подбородок и замерла при виде высокой фигуры человека, стоявшего там. На несколько долгих напряженных секунд он застыл в одном положении, давая гостям, собравшимся внизу, время заметить его присутствие.
Один за другим гости поворачивались и пристально разглядывали его. Какофония голосов стихла, слышались лишь нестройные звуки вальса.
Это был он.
У Селии перехватило дыхание, и едва не остановилось сердце.
Это был он. Джонас Армстронг, граф Хейвуд.
Он остался таким, каким Селия запомнила его: широкоплечим, с темными волосами. И таким же красивым, каким она еще с юности видела его в своих снах.
Нет, подумала Селия, внимательно изучая его, он стал еще красивее. Разве только казался суровее. И такая строгая красота лишь добавляла ему величия. Несомненно, причиной тому было время, которое Джонас провел на войне в Крыму. И все, что ему довелось пережить там, придало жесткость чертам лица и стерло любой намек на мягкость, присущую ему в юности.
Даже на таком расстоянии Селия видела его высокие точеные скулы и острый подбородок. Волосы он стриг в своей обычной манере, сзади на дюйм длиннее, чем у ее брата, ровно настолько, чтобы они касались края воротничка. Пробор сделан слева, и волосы зачесаны набок, конечно же, для того, чтобы усмирить прядь, всегда норовившую упасть на высокий лоб. Эту прядь Селия часто приглаживала в своих снах.
У Джонаса были пухлые губы, и она часто думала, каково это…
Селия оборвала безудержную игру воображения и череду воспоминаний о том, как часто она представляла ощущение его губ на своих губах. Хотя он никогда ее не целовал. И никогда не поцелует. И даже страсть между ними существовала только в снах Селии.
Сейчас она чувствовала, как пульсирует от волнения кровь в ее жилах.
Но очень скоро ее мысли уже занимала не внешность Джонаса, а размышления о том, что произойдет, когда ее брат увидит Джонаса здесь.
Селия оторвала взгляд от фигуры на лестницы и поискала глазами Хардли.
Много времени для этого не потребовалось, и когда Селия увидела его, ей бросилось в глаза мрачное выражение его лица. Устремленный на Джонаса взгляд брата не был убийственным, но в нем ясно читалось грозное предупреждение. Это предупреждение для любого, кто имел дело с братом, служило сигналом для проявления осторожности.