– Удается что? – переспросил Хардли. Вопрос был довольно невинным, но задан сквозь сжатые зубы, а потому больше напоминал шипение.
В его голосе Джонас уловил неуверенные нотки и согласился, что Хардли ведет себя довольно мудро. Впереди маячила опасность, и Джонас понимал это так же хорошо, как и Селия. К сожалению, события разворачивались с такой скоростью, что остановить их не представлялось возможным.
– Ваша маска. Видимость, которую вы создаете.
– Видимость?
– Да, как вы умудряетесь доводить это до подобного совершенства? Сарказм в голосе, хмурое лицо, надменная манера держать себя. Поразительно. Вы тренируетесь в этом?
– Аманда, – снова предостерегла подругу Селия.
– Подожди, Селия, ты считаешь меня невежливой. Но это не так. Я действительно поражена. – Аманда вновь обратилась к Хардли. – Вы думаете, подобная маска вам полезна, или бывают времена, когда вы считаете нужным обратиться к своей истинной сущности?
Хардли потерял дар речи, а Джонас едва сдерживал себя, чтобы не рассмеяться вслух. Бессчетное количество раз Хардли сталкивался с несметным количеством оппонентов, но ни один из них не являлся таким достойным соперником, как эта маленькая женщина, смело смотревшая в лицо суровому герцогу.
В холле повисла звенящая тишина, пока эти двое смотрели друг на друга. Напряжение спало, когда дворецкий Хардли открыл дверь в одну из гостиных, пропуская двух служанок с подносами.
– Вот и отлично, чай готов, – воскликнула Селия, бросившись к леди Аманде и, в прямом смысле слова, оттащив ее от Хардли. – Аманда, садись рядом со мной, – увлекла она ее к стулу подальше от брата.
Селия налила всем чай и, передавая чашку Хардли, закатила глаза от разочарования.
Джонасу ужасно хотелось засмеяться, но он понимал, что своим смехом только лишь подольет масла в огонь.
Вечер обещал быть интересным. И Джонас надеялся, что все они переживут его без потерь.
Селия никогда не встречала двух людей, обреченных так ненавидеть, как ненавидели друг друга ее лучшая подруга и брат. Если эти двое переживут сегодняшний вечер, то это событие сможет конкурировать с одним из семи чудес света. Аманда явно недооценивала, какую реакцию вызывают ее замечания у Хардли или как это выводит его из себя. Он все-таки герцог. И привык к уважению и почтительному отношению, которые являются неотъемлемой частью его положения в обществе. Люди не говорят лишнего, когда разговаривают с ним. Аманда, похоже, наоборот, прилагала все усилия, чтобы потрясти его своей откровенностью.
Джонас по крайней мере попытался разрядить обстановку, когда они направились в местный зал для приемов, собраний и балов, где должен был состояться бал. Они с Амандой вели приятную беседу. Однако ее брат не был столь любезен. Сердитое выражение лица мешало Джонасу или Аманде попытаться вовлечь его в свою беседу.