Селия прижалась щекой к груди Джонаса, где гулко стучало его сердце. От учащенного дыхания грудная клетка Джонаса вздымалась так же быстро, как и ее собственная, и Селия знала, что этот поцелуй одинаково взволновал их обоих.
– Джонас?
– Ш-ш, – прошептал он, одной рукой поддерживая ее голову, а другой обнимая за плечи, чтобы удержать под защитой своих рук. – Ничего не говори пока. Это… слишком рано.
Селия покорно подчинилась его просьбе, хотя ей очень хотелось спросить, что это с ней только что случилось. Неужели так бывает всегда, когда двое целуются? Интересно, а на Джонаса их поцелуй оказал такое же воздействие?
Если да, тогда нет ничего удивительного в том, что людям нравится целоваться.
– Как ты? Успокоилась? Мы можем вернуться в дом?
Селия кивнула, и Джонас выпустил ее из объятий, чтобы она смогла оценить, насколько крепко стоит на земле.
– Джонас, – начала Селия, как только они сделали первые несколько шагов к лестнице на террасу.
Его рука сжала плечо Селии, и она замолчала.
– Завтра, Селия. Мы поговорим завтра. После того, как у меня будет возможность во всем разобраться.
Селия кивнула, и они направились в музыкальную гостиную леди Кушинг.
Ей придется подождать до завтра…
Но завтра наступит не слишком быстро.
Джонас сидел в полной темноте и смотрел на огоньки пламени, вспыхивавшие в камине. Внутри, подобно вспышкам пламени, все кипело от ярости. Каждый щелчок горящих дров словно подстегивал очередной суровый упрек самому себе за глупое поведение сегодня вечером.
Какого черта он поцеловал ее? Подобный промах никогда не входил в его планы. Теперь он все поставил под угрозу.
С того момента, как он получил известие, что стал новым графом Хейвудом, у него была одна цель – не потерять имение Хейвуд-Эбби. Именно тогда он определился с тем, как действовать, чтобы расплатиться с огромными долгами, которые оставили отец с братом.
Перед Джонасом вспыхнула картинка, как выглядело имение раньше, пока отец не довел его до состояния руин. Величие семейного дома, когда еще был жив его дед, вызывало в нем глубокий отклик. Он любил Хейвуд-Эбби больше отца с братом и очень хотел вернуть ему прежний облик.
Джонас глубоко вздохнул. Существовал только один способ спасти любимое имение. Он должен жениться на ком-то с большим приданым, которого хватит, чтобы расплатиться с астрономическими долгами.
Но этот кто-то не должен иметь никакого отношения к герцогу Хардли. И это будет не леди Сесилия Рандолф. Ухаживать за ней никогда не входило в его планы. Никогда!
Джонас сделал большой глоток виски. Если бы только в первый вечер, когда он увидел Сесилию, он не поддался соблазну хоть немного отомстить. Если бы только он не прошел за ней на террасу тогда на балу у леди Пламптон. Если бы только он не заговорил с ней и не отметил, какая она особенная.