Стейси в упор разглядывал Эллиота. Эллиот отвечал ему прямым взглядом.
– Он поведал мне интересные вещи, – заговорила Джулиана.
– Я здесь не для того, чтобы убить тебя, – сказал Стейси.
Эллиот ничего не ответил ни ему, ни ей. Он стоял неколебимо, как скала, руки опущены по бокам, глаза не выпускали незваного гостя из поля зрения.
– Я пришел поговорить с тобой, – пояснил Стейси.
Наконец Эллиот заговорил ледяным тоном:
– Поговорить? Чертовски удачный повод, чтобы захотеть убить меня.
– Нет, я просто следил за тобой. Пытался решить, как лучше всего подобраться к тебе. Потому что знал: стоит мне показаться тебе на глаза, ты меня убьешь.
– Назови причину, почему этого не следует делать.
– У меня такой нет.
Сцепив руки на столе, Джулиана смотрела на них во все глаза. Нужно было каким-то образом вклиниться в их разговор, защебетать, что все будет распрекрасно, если только они мирно усядутся за стол и обговорят все вопросы. Но она ощутила, насколько опасны эти двое, поэтому сейчас лучше было не высовываться и помалкивать. Надо выяснить положение вещей, а уж потом лезть со своими советами.
– Если хоть пальцем тронешь Прити… – прорычал Эллиот.
– Я пришел не за ней. Я знаю, что она твоя.
Глаза Стейси стали печальны. Джулиана сообразила, что он надеялся на то, что Прити – его дочь, но теперь он понял, что это не так. В тот день, когда она натолкнулась на него, разглядывавшего девочку возле дома, он, должно быть, узнал в ней черты Эллиота и все понял.
– Тогда что тебе здесь нужно? – резко спросил Эллиот.
– Я пришел помириться, – ответил Стейси. – Или хотя бы попытаться это сделать. А еще попросить тебя – нет, умолять тебя! – о помощи.
– Ты бросил меня умирать, – тихо, но отчетливо сказал Эллиот.
Несмотря на заросшее лицо, видно было, как Стейси покраснел.
– Я знаю. И никогда не смогу объяснить тебе, как переживал из-за этого я.
– Никогда не смогу объяснить, как я переживал из-за этого.
Стейси затих. Джулиана видела страх и выражение вины в его глазах, но он не открывал рта. Губы под бородой сложились в узкую линию.
– Миссис Макбрайд, – обратился к ней Эллиот, – не могли бы вы рассказать этому человеку его будущее?
Джулиана сидела молча. Гнев Эллиот давил на нее, как влажная летняя ночь. За пологом шатра кричали дети, смеялись мужчины, женщины окликали друг друга, лаяли собаки – обычная жизнь во всех ее проявлениях. Внутри кипела ярость, старая и новая, а надо всем висел страх.
Джулиана была одета, как театральная цыганка – с шелковой шалью на плечах, взятой у Чаннан, на запястьях – браслеты, которые дала ей Нандита. Шаткий столик покрывал цветастый шелковый платок, рядом с локтем стояла медная чашка, в нее люди кидали монетки.