Белл заметил, что она нервно тискает складки юбки, и вздохнул. Он никогда не принуждал женщин и не собирался делать это сейчас. Собираясь сказать, что пошутил, он набрал в грудь воздуха, но она его опередила.
– Полагаю, я должна выполнить обещание, – произнесла Лора. – Что вы хотите, милорд?
Он от удивления захлопал глазами.
– А что вы готовы дать?
Лора расправила юбки.
– Поскольку мы обручены, по крайней мере временно, а вам не нужны деньги, полагаю, я могла бы дать вам… поцелуй.
Ему стоило усилий не выдать своей радости.
– Я не хочу пользоваться ситуацией.
Лора наморщила носик.
– Это я воспользовалась ситуацией, милорд. Вы проявили любезность и не выдали меня. Но если вы не желаете меня поцеловать, то ладно.
– У вас было что-то еще на уме?
У него самого имелось множество идей, но ни одна уважающая себя дама ни за что не согласилась бы ни на одну из них.
Ее лицо вспыхнуло.
– О, нет. Поцелуя достаточно, если он вас устроит.
– Хм. Фиктивная помолвка – не так мало, но если речь идет об особом поцелуе, он мог бы сровнять счет между нами.
Наверняка она понимала, что он шутит.
– О-о. – Она снова разгладила юбку. – Полагаю, это справедливо, поскольку я вами воспользовалась.
Ее полная нижняя губа гипнотизировала его. Он чуть было не сказал, что она может пользоваться им, сколько ей угодно, но сдержался.
Она положила ладошки ему на плечи и, приподнявшись на цыпочки, быстро поцеловала его в губы. Потом улыбнулась и отступила назад.
– Ну вот, все было не так уж плохо.
– Я не согласен, – возразил он. – Было ужасно.
– Что? – возмутилась она. – Вы… как вы смеете оскорблять меня?
– Вы бы предпочли, чтобы я солгал?
– Несомненно, у вас на уме было что-то развратное.
Он улыбнулся.
– Я ожидал, что поцелуй будет настоящим, но раз вы боитесь, то ладно.
Ее зеленые глаза вспыхнули. Графиня сократила между ними расстояние, встала на цыпочки и закинула руки ему на шею. Тогда он обнял ее и прижал к себе ее восхитительное тело. Его сердце едва не выскочило из груди.
Она прильнула к нему. Его околдовал легкий запах розы, жаром наполнивший вены. Она была такая мягкая и сладкая, что он не мог больше сдерживаться.
– Простите меня заранее, – произнес Белл, сознавая, что его голос охрип.
– За что?
– За это.
И приник к ее сочным губам.