– Вы шутите.
Белл уставился на нее широко раскрытыми глазами.
– Вам трудно поверить, что женщине хватит ума и способностей, чтобы со всем справиться?
Белл продолжал смотреть на нее не мигая.
– Я никогда не задумывался на этот счет. В конце концов, мужчины по традиции управляют собственностью, а женщины занимаются домашними делами.
– Вы видите перед собой женщину, которая в силу необходимости сумела делать и то и другое. Смею заметить, что вы не сможете похвастаться тем же.
– Домашними делами у меня занимаются слуги, – пояснил Белл. – Но мы отклонились от темы.
– Думаю, вам лучше уйти, пока я не сказала что-то такое, о чем буду сожалеть.
– Что теперь я сделал не так? Я пытался извиниться, но вы мне не дали.
– Вечер был интересный, милорд.
– Лора, не выпроваживайте меня. Простите, что я вас недооценил. У меня были наилучшие намерения, но порой я бываю излишне настойчивым.
– Порой? – фыркнула она. – Это моя вина. Я слишком на вас понадеялась, поскольку боялась потерять сына.
– Что плохого в том, что вы приняли помощь?
– Благодарю за поддержку в воспитании сына, но я привыкла заботиться о других с детства.
– Я знаю, – произнес он. – Вы хорошая мать, Лора.
Она посмотрела ему в глаза и сказала:
– Вы умеете управлять Джастином.
Белл нахмурился, но ничего не ответил.
– Вы научились этому у кого-то.
Его внутренние часы громко затикали.
– У моего отца, – закончил он.
Лора приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, прошептав:
– Думаю, он бы гордился вами.
Белл сжал зубы.
– Я отнял у вас слишком много времени. Доброй ночи.
Лора надела ночную рубашку и юркнула под одеяло, но сон не шел. Она так рассердилась на него. Беллингем хотел взять всю вину на себя, как будто она была глупышкой, не понимавшей, что происходило в бильярдной. Граф говорил с ней так, как будто она недееспособна, но она поставила его на место.
Беллингем и вправду не понимал, что такое отношение унижало ее. Лора принимала его помощь, но слишком часто он брал на себя чересчур много. Возможно, с его стороны это выглядело по-рыцарски, но сегодня он зашел слишком далеко.
Потом их беседа приняла какой-то резкий поворот. Потерянное выражение его глаз до сих пор преследовало ее. Какой муки стоило ему произнести эти три слова – «У моего отца».
Леди Аттертон рассказывала, что он уехал из Англии на континент и вернулся совсем другим человеком. Холодным и чересчур сдержанным. Лора подозревала, что за маской цинизма он скрывал свою боль.
Он потерял семью, но подробностей она не знала. Возможно, никто их не знал, кроме друга, который путешествовал с ним по континенту.