Объект, посланный разжечь мои ревностные чувства, прибыл. Теперь всё куда более честно, сестрёнка, так держать. Мои скулы сжимаются. Пока мальчишка раздевается, прожигаю её взглядом, замечая озорной блеск в этих безумных зелёных глазах и горькую, едва заметную улыбку, притаившуюся в уголках губ.
Освободившись от своего несуразного пиджака, Колин открыто любуется своим «близким другом», улыбаясь во весь рот. Миа действительно сегодня притягивает все взгляды своим стройным телом, обтянутым в изумрудное маленькое платьице под цвет её глаз. Пышные локоны, как и в детстве, подпрыгивают над худыми плечиками при каждом её шаге.
Прикрой рот, придурок. Это всегда было только моим и таковым и останется!
Колин жмётся к ней, как неудовлетворённый подросток, который готов получить свой оргазм от одного лишь нежного касания восхитительной девушки. Когда же я уже собираюсь врезать ему, сестра оглядывается назад и ласковым голоском окликает меня:
– Пойдём же, Уилл! Иначе твоя девушка загрустит без должного внимания.
Усмехаюсь. И всё же, моя сестра потрясающая. Преклоняюсь перед её актёрским талантом. Она оглядывается ещё раз и посылает мне ответную улыбку. Хорошо, давай поиграем.
Родители встречают свою младшую дочку овациями. Будучи отстранённой от женских привычек заводить себе поклонников и воздыхателей, она крайне удивила отца и мать, показавшись под ручку с милым парнем. Мать быстро расставляет столовые приборы на ещё одного человека, а я скептически сверлю взглядом парочку. Розали, кажется, рада новому гостю, увидев в новоиспечённом госте поддержку или же свой шанс уберечься от очередных нападок маленькой воительницы. Ужин продолжается под гнётом напряжённых взглядов и радостного восторга родителей, которые осыпают вопросами улыбчивого Колина.
– Не знала, что у твоей сестрёнки есть мальчик, – тихо шепчет мне на ухо Рози, соприкасаясь со мной плечом.
– Мальчик, верно. До парня он явно не дотягивает.
– Брось, Уилл. Ты должен быть рад, что избавишься от её назойливости. Она слишком привязана к тебе. Всем это заметно, – её приторный шёпот обжигает мне шею. В нём сочатся яд и зависть.
Знала бы ты, Розали, как я счастлив от её назойливости. Я готов верещать от разрывающей сердце радости, когда Миа проявляет её сполна. Когда она заполняет собой всё пространство вокруг, всё моё свободное время, всего меня. До краёв. Назойливость в избытке – моё самое большое счастье. Пусть только это никогда не кончается, пусть эта привязанность, эта раздирающая нас на части близость сохранится.
Встречаюсь с сестрой глазами и не смею отвести взгляд. Она также не отпускает. И мы держимся друг за друга слишком долго. Без единой возможности прервать зрительный контакт и уступить. Верно, мы ведь одна кровь, а значит, настырность – наше общее качество.