После завтрака я предложил было свою помощь на кухне – нарезать зелень или грибы или еще какую работу выполнить, но Вульф сказал, что я только буду путаться у него под ногами, и потому я пошел к шкафам со снастями и стал в них копаться. Ассортимент внутри обнаружился внушительный, и это после того, как пять человек там уже выбрали все самое лучшее. В результате я остановился на трехколенном удилище «Уолтон», катушке «Максим» с леской на клинообразных поводках, конических подлесках, коробочке с дюжиной разных мушек, плетеной корзине для рыбы, подсачке на алюминиевом ободе и сапогах-забродах фирмы «Уэзерсил». Экипированный, по моим приблизительным оценкам, не менее чем на четыре сотни баксов, я отправился на кухню, где раздобыл три бутерброда с ростбифом и пару шоколадных батончиков, которые уложил в корзину.
Не тратя времени на то, чтобы снять заброды, я прошествовал на улицу, чтобы взглянуть на небо и проверить ветер. День выдался погожий, возможно, даже слишком погожий для хорошей рыбалки: лишь несколько белых облачков плыли над высокими соснами, не в силах затмить солнце, и с юго-запада тянул легкий ветерок. Река огибала коттедж почти правильным полукругом – так, что главная веранда дома размером с теннисный корт выходила прямо на середину этой излучины. И там я столкнулся с проблемой из области этикета. На одном конце веранды, ярдах в десяти справа от меня, сидела Адрия Келефи и читала журнал. С противоположного края, ярдах в слева от меня, сидела Сэлли Лисон и, подперев подбородок кулаком, любовалась через перила на природу. Ни та ни другая не подавали виду, что заметили мое появление. Проблема состояла в том, что я не знал: должен ли я пожелать им доброго утра, и если да, то кому сначала – жене посла или жене помощника госсекретаря?
Я решил пропустить этот ход. Если дамочки хотят посоревноваться, кто выше нос задерет, пожалуйста. Но, подумал я, пусть хотя бы узнают, перед кем они задрали носы, и стал действовать. Между верандой и рекой (которую и рекой-то назвать нельзя: так, ручей) деревьев не было. Из ассортимента стульев, составленных у стены дома, я выбрал алюминиевый с холщовым сиденьем и высокой спинкой, снес его по ступенькам вниз на землю, установил на ровное место шагах в десяти от воды, достал из коробочки серую с ершиком мушку, сел на стул, с удобством откинувшись на спинку, взмахнул леской, положил мушку на перекат, дал ей проплыть по течению футов двадцать, а затем аккуратно подтянул ее и снова забросил.
Если вы спросите, надеялся ли я на поклевку на этом не самом удачном перекате, то отвечу вам: да. И вот как я рассуждал: человек, приложивший столько усилий, чтобы разыграть весь этот спектакль перед заносчивыми вторыми половинами двух шишек, заслуживает участия со стороны взрослого, зрелого самца форели, а если человек чего-то заслуживает, то он вполне может это и получить. Так и вышло бы, если бы не появился сынок того самца и не расстроил мои планы. Примерно на двадцатый заброс я заметил серебристую вспышку, леска натянулась, и вот у меня на крючке эта малявка. Я тут же вытащил малька на воздух в надежде, что он сойдет, но он сидел крепко. Будь это его папаша, я бы поводил его, утомляя, а потом подвел бы к себе и снял с крючка сухой рукой, поскольку вскоре ему предстояло бы оказаться на обеденном столе, но малыша нужно было вернуть в воду мокрыми руками. Пришлось мне оставить стул, окунуть руку перед тем, как взяться за рыбку, и таким образом испортить все впечатление.