– Я в курсе. Гудвин, вы по-прежнему придерживаетесь данного мнения?
– Это не мнение. – Коли Вульфу можно его поправлять, то и мне не возбраняется. – Это убеждение. Он – тот самый человек. Точнее, был им.
– Тогда мы можем… Да, кстати. – Он обернулся к столу, показал на стоящий там предмет и спросил криминалиста: – Вы закончили с пепельницей, Уолш?
– Все готово, капитан. Она ваша.
– Вы не поможете нам, Гудвин? С вашего позволения, я хотел бы кое-что проверить. Возьмите эту пепельницу так, как будто собираетесь ударить ею человека по голове. Берите сразу, не думая. Как рука ляжет.
– Нет проблем, – отозвался я и протянул руку за пепельницей.
Подбросив ее в руке разок-другой, я прикинул, что весит она никак не меньше фунта, а скорее всего, больше.
– Нанести удар этой штукой можно двумя способами. Во-первых, если схватить ее за край, вот так. Этот способ удобен, когда у вас есть место и время для замаха.
Я замахнулся для наглядности.
– Человек с большой лапой и длинными пальцами, вроде меня, может просто обхватить ее за днище, вот так. А потом хоть замахивайся, хоть наноси короткий прямой удар или же боковой.
Я изобразил хороший такой короткий прямой удар, потом переложил пепельницу в левую руку, достал правой носовой платок и старательно протер латунь.
– Средненько, – оценил Грум. – Может, там, откуда вы родом, такой балаган пройдет на «ура», но здесь, в Олбани, его не оценят. И не думайте, будто он вам чем-то поможет.
– А что мне поможет? – поинтересовался я. – И чего вы от меня ожидали? Чтобы я отказался прикасаться к ней?
Закончив тереть пепельницу, я водрузил ее обратно на стол.
– Идите за мной, – скомандовал Грум и вышел из комнаты.
Мы проследовали гуськом вдоль коридора, почти до самого конца, где он открыл очередную дверь и встал сбоку, пропуская нас внутрь. Это была угловая комната с окнами на две стены и парой ковров на полу. За столом спиной к одному из окон сидел Альберт Хайатт и говорил по телефону.
К нам приблизился мужчина с большими ушами и шрамом на щеке и спросил Грума, как поставить стулья. Так, разумеется, был ответ, чтобы Вульф и я оказались лицом к окну. К тому моменту, когда Хайатт закончил телефонный разговор, мы все уже расселись: Вульф и я – бок о бок, а ушастый – за маленьким столиком неподалеку с блокнотом и ручкой наперевес.
Хайатт встал и пригласил Грума сесть рядом с ним за стол, но тот поблагодарил и отказался, устроившись на стуле перед столом, лицом к нам. Все свое внимание он сосредоточил на Вульфе.
– Мистер Хайатт разрешил мне ознакомиться с вашими отчетами. Я говорю об отчетах администрации штата относительно прослушивания телефонных линий. Также он передал мне содержание вашей с ним сегодняшней беседы. В основном она свелась к повторению отчета. Сейчас вы не хотите что-то изменить в ваших показаниях?