– Нет.
– И не говорите. Вульф объяснит им, что, когда вы узнали о том, что Ибер был застрелен из револьвера тридцать восьмого калибра – теперь это наверняка уже сообщалось по радио и, разумеется, появится в вечерних выпусках газет, – то, естественно, обеспокоились и наняли Вульфа расследовать это дело. Он же настаивает на встрече со всем семейством. Знаю, у вас имеются возражения, но вам придется их проглотить. Если же вам непременно нужно высказаться, отделайтесь от Уимена и Норы и позвоните мне. Если от вас не будет звонка, ждем вас всех в шесть вечера.
– Я вам перезвоню.
– Договорились. Буду рад вас видеть. – Я повесил трубку и повернулся к Вульфу: – Вы слышали всё, кроме его «нет» и «да». Довольны?
– Нет, – буркнул он; по-моему, это у него уже просто-напросто превратилось в рефлекс.
Вульф, как вы знаете, терпеть не может, когда прерывают чью-то трапезу, реагируя на это почти так же болезненно, как если бы прервали его собственную. В этом доме заведено следующее правило: когда мы сидим за столом, на звонки отвечает Фриц из кухни (разумеется, в том случае, когда не происходит ничего из ряда вон выходящего); если же дело оказывается срочным, трубку беру я. Конечно, случись что-нибудь эдакое, Вульф тоже мог бы встать из-за стола. Но я, признаться, не припомню такого экстраординарного случая.
В тот день Фриц кормил нас блюдом, которое Вульф прозвал «ежиным омлетом» и которое на вкус куда приятнее, чем на слух. Зазвонил телефон. Я сказал Фрицу, чтобы он не беспокоился, и сам прошел в кабинет. Звонил Джарелл, у которого, как выяснилось, нашлись и другие аргументы, кроме «да» и «нет». Я позволил клиенту выпустить пар, но вскоре спохватился, что омлет либо остынет, либо высохнет, и твердо заявил, что, если он сегодня в шесть часов не соберет в кабинете Вульфа всех своих домашних, мы поступим так, как посчитаем нужным.
Вернувшись за стол, я обнаружил, что благодаря стараниям Вульфа и Орри омлет не успел ни высохнуть, ни остыть. Мне пришлось довольствоваться крохами.
Только мы принялись за авокадо, взбитое с сахаром, лимонным соком и ликером шартрез, как раздался звонок в дверь. Во время трапез дверь тоже открывает Фриц, но я подумал, что это мог примчаться Джарелл, чтобы продолжить начатый по телефону разговор, поэтому вышел из-за стола и отправился в холл взглянуть через одностороннюю стеклянную панель, кто пожаловал.
Вернувшись в столовую, я доложил Вульфу:
– Один из фигурантов уже здесь. Стенографистка Нора Кент.
Он проглотил авокадо.
– Что за ерунда. Ты ведь назначил им на шесть?