Когда Цауна увидел ящики с надписью «Максимову», он сразу смекнул, что это как раз то, что ему нужно. Он разыскал старшего продавца, с которым был знаком, ухватил за пуговицу пиджака и затащил в темный угол.
— Что в этих ящиках?
Старший продавец сморщил гримасу безразличия. Она означала: не знаю и знать не желаю. Это для директора, и самое разумное — вообще эти ящики не замечать и о них не думать.
— Сто! — сказал Цауна.
Старший продавец поднял вверх палец, как бы проверяя направление ветра, пошел к экспедитору, полистал накладные и, вернувшись, прошептал:
— Табу!
— Я у тебя спрашиваю, что там?
— С выставки.
Нет, Вильям мировой парень, и он, Цауна, все-таки раздобудет для него эту выставочную мебель!
— Сколько?
— Будет жуткий свистопляс, — покачал головой старший продавец. — Ты меня голым в крапиву сажаешь…
— Поговори с экспедитором! Мне нужна секция, мне нужен диван, мне нужны мягкие кресла, журнальный столик, шкаф…
— Разводишься?
— Я восстановил свои права человека еще десять лет назад. У меня друг только что получил комнату.
— Денежные однако у тебя друзья…
На фабрике экспедитору ничего не сказали, дали только письмо. Директора в данный момент не было на месте, старший продавец обещал положить письмо на стол директору. А в действительности конверт он скомкал и выбросил в мусорную корзину. Перед отъездом из Риги экспедитор позвонит директору и скажет, что для него на столе лежит конверт, тогда, может быть, его найдут в мусорной корзине, но мебель тем временем уже улетучится.
— Ну, тогда живо очищайте помещение! — Химический карандаш уже скользил по шуршащей копирке в расчетной книжке. — Но только живо!
Цауна и Вильям, стоя в очереди в кассу, видели, как ящики с надписью «Максимову», покачиваясь, проплыли к грузовой машине.
Вечером они уже собирали и скрепляли детали мебели, и тут Вильям подумал, что они вполне заслужили развлечение. Он позвонил Ирене. Ирена пришла и сразу же принялась хозяйничать. Завтра она привезет сюда две салфетки — одну полосатую, другую клетчатую и еще скатерть. И еще вазу и цветы. Цауна посмотрел на Вильяма исподлобья — подобные нападения на жилплощадь ему уже знакомы.
Цауне Ирена нравилась, ему даже казалось, что он в нее чуть-чуть влюблен. Справедливости ради надо отметить — вообще-то он чуть-чуть влюблялся почти во всех молодых женщин, которых встречал. Его сердце уже столько раз было разбито, что боли от новых трещин он не испытывал.
И он не мог оторвать глаз от Ирены, которая, подоткнув и без того короткую юбчонку, протирала тряпкой пол — время от времени взгляду открывались не только длинные стройные ноги.