К моему удивлению, экипаж этого монстра насчитывал всего два десятка офицеров и матросов. Нет, в самом деле, даже мне, человеку помнящему совсем другие средства передвижения и уровень развития техники, трудно представить, что для управления этим дирижаблем достаточно столь небольшого экипажа.
За те три дня, что длился наш полет, Толстоватый облазил транспорт сверху донизу, побывав всюду. От мостика до ходовой, и от трюмов до огневой точки на верхней площадке. И, думается мне, не будь на нем погон, личный состав давно надавал бы любопытному полковнику по репе. Если уж он меня умудрился достать, то что говорить о несчастных матросах?! С другой стороны, пусть скажут спасибо, что он их расспрашивал, не воспользовавшись приемами, весьма активно использующимися в работе его родного ведомства.
Но сегодня, Вент Мирославич перещеголял сам себя и умудрился не только увлечь меня своим рассказом, но и вытащить на все ту же открытую площадку, расположенную над "сигарой" и огражденную лишь тонкими стальными тросами, натянутыми меж метровой высоты штырями. Учитывая высоту полета и гуляющие здесь ветра, весьма ненадежная конструкция, должен заметить. И могу сказать честно, даже наличие страхующего линя крепящегося одновременно к поясу и все тому же тросу ограждения, не делало прогулку по решетчатому узкому мостику менее волнующей. А еще этот идиотский респиратор… Вообще, для того, чтобы выбраться на эту площадку, нам пришлось весьма серьезно экипироваться. Начиная с тяжелой, подбитой мехом куртки-косухи, шлема с пристегнутой маской респиратора и круглых защитных очков, и заканчивая довольно тяжелым баллоном с дыхательной смесью, в ранце за спиной, поясом с многочисленными чехлами на подвесах и ботинками на магнитной подошве. Космонавты, чтоб его…
А вот возможность говорить и быть услышанным, не снимая маски, меня увлекла… Причем настолько, что я умудрился пропустить две трети восторженной речи Вента Мирославича, демонстрировавшего мне, что-то вроде накачанной анаболиками картечницы Гатлинга, выросшей до совершенно монструозных размеров. Вращающееся вокруг своей оси, двенадцатиствольное убоище, длиной в мой рост, скомпонованное с креслом стрелка, заставило меня передернуть плечами. Если из такой штуки попасть в человека… скажем так, погибшим на поле боя, бедолагу уже не объявишь, а вот пропавшим без вести, запросто. В пыль разнесет.
— Виталий Родионович, вы меня совершенно не слушаете, — вдруг встрял в мои мысли голос полковника.
— Отчего же, Вент Мирославич… Очень даже слушаю, — возразил я. В ответ, Толстоватый хмыкнул, но лезть в бессмысленный спор не стал. А я решил исправиться. — Лучше ответьте, снаряд используемый в этом… устройстве, не кажется вам избыточным?