— Виталий Родионович, прошу, держите себя в руках. Ротмистр Дорн просто стал жертвой слухов и домыслов. Ну же, не будьте так злопамятны… — Толстоватый вновь взял на себя роль миротворца.
— Ла-адно, — протянул я. — Что ж, пойду вам навстречу, но… только из личного уважения, Вент Мирославич. А теперь, давайте о деле.
— Вот и договорились, — полковник коротко вздохнул и, одним взглядом заставив недовольного ротмистра сесть в кресло, заговорил. — Итак. По высочайшему повелению, комиссия проводит проверку деятельности ваших предприятий в Хольмграде. Каменградскому же посаднику и главе здешнего отделения Особой государевой канцелярии, был отдан приказ о проведении такой же проверки на верфи.
— И это явно идет вразрез с тем, что вы говорили о доверии государя, — тихо, себе под нос, пробормотал ротмистр, но Толстоватый, разумеется, его услышал.
— Вот ваши люди и займутся определением, было ли это доверие оправданным, — отрезал полковник, и глава отделения умолк.
— Ну да, крамолы и воровства не нашли, давайте поищем хищения, — проговорил я со вздохом, вспомнив визит князя Телепнева. Полковник вскинулся, но я только махнул рукой. — Черт с ним со всем. Ищите, что хотите. А лично я, ухожу в отпуск. Сегодня же отобью телеграмму Ладе, пусть приезжает с детьми. Давно пора обживать дом…
— Хм… Виталий Родионович, право, мне неловко вам об этом сообщать, но… — Толстоватый неожиданно закашлялся и, оттянув пальцами жесткий от обилия золотого шитья, воротник-стойку мундира, кисло улыбнулся. — Ох, и сложно же это…
— Да? И все же попробуйте, Вент Мирославич, — нахмурился я, чувствуя, что сейчас мне скажут что-то очень, очень неприятное. И оказался прав.
Полковник с ротмистром переглянулись, но если последний остался равнодушен, то Толстоватый явно занервничал.
— Видите ли, ваше сиятельство… хм… Виталий Родионович… Тут, такое дело…
— Вент Мирославич, ну что вы мнетесь, словно гимназистка перед гусаром? — не выдержал я. — Говорите, как есть.
— Ох, ладно, что уж тут. Но, Виталий Родионович, обещайте мне… — резко мотнув головой, заговорил Толстоватый. — Обещайте, что… э-э-э… будете держать себя в руках.
— Вент Мирославич, друг мой. Я могу обещать вам только одно, если вы немедленно не объясните в чем дело, я просто вытрясу из вас то, о чем вы никак не соберетесь мне сообщить. Выбью, если хотите.
— В камеру, однозначно, — вякнул не сдержавшийся ротмистр, но Толстоватый обжег его яростным взглядом, и глава отделения вновь постарался превратиться в невидимку.
— Итак. Я жду, — вздохнул я.
— В общем-то, все не так страшно, конечно, — кивнул полковник и, резко выдохнув, проговорил. — Лада Баженовна, как и некоторые сотрудники предприятия, находится под домашним арестом.