– Настоящая Прародина… – со священным ужасом в голосе прошептал Сакис.
– Во всяком случае, мы прилетим не на пепелище, – улыбнулась Осока, обнимая меня за плечи.
– Нет, теперь точно нет, – улыбнулся я и, вспоминая институтские знания, попросил: – Падме, сможешь отфильтровать радио в полосе частот от сорока восьми до пятидесяти семи мегациклов?
– Ну, конечно. Так, что-то поймала. Сложный информационный сигнал.
– А ну, дай мне на экран, – потребовал Сакис. – Ага, знаю, что это такое! Развёртка, как на плоском мониторе.
– Точно. Воспроизвести получится?
– Если знать, сколько строк.
Это я тоже помнил, не зря же пять лет учился радиотехнике.
– Шестьсот двадцать пять, из них значимые пятьсот семьдесят шесть.
С нашими хитроумными цветоразностными сигналами Сакис справиться не смог, изображение получилось чёрно-белым, мутным, прерывалось помехами. Я назвал Падме параметры звуковой дорожки, и сквозь техногенные шумы мы услышали обрывки голосов. Меня занимало лишь одно: какой год? Большинство передач на этот вопрос, разумеется, ответа дать не могли. Нужно было ждать ночных новостей. Только вот во сколько это будет по нашим часам, учитывая запаздывание сигнала?
– А что, собственно, ты так волнуешься? – поинтересовалась Осока. – Эпоха твоя?
– Вроде бы, да, – пожал плечами я. – Думаешь, я так подробно помню, что транслировали четыре года назад?
– Значит, всё хорошо?
– Ну, не совсем. Понятие «моя эпоха» тоже растяжимо. Вдруг тут двадцать лет прошло? Хотя нет, вот в этом сериале половина актёров давно поменялась, – кивнул я на экран. – Главное – не вернуться раньше, чем мы уехали в этот поход. А у меня на родине сейчас, похоже, весна.
– Как ты определил? – удивилась Натуа.
– Знаю звёздное небо. Приём вечерних и ночных передач моей Родины с этого направления возможен именно весной, когда на небе Дева, Ворон и Гидра. Будь сейчас осень, мы увидели бы, наоборот, дневные передачи. Если вообще увидели бы, слишком сильно Земля загораживает Центавр своим боком.
– А-а, это из-за наклона оси вращения? – сообразил Сакис.
– Да.
– Секунду, а сколько точно отсюда до Земли? – спросила Осока. – Ровно четыре годичных цикла или нет?
– Ох, я, кажется, идиот. Конечно! Четыре и одна треть! То есть, если мы, скажем, увидим трансляцию от апреля, на Земле уже будет август!
Полтора часа спустя выпуск новостей рассказывал о репетиции военного парада. Юбилейного парада на Поклонной горе. Всё стало на свои места. Прибавляем время полёта луча и получаем, что на Земле сейчас должен быть сентябрь 1999 года, самое начало. Словно и не было вовсе этих восьми месяцев, проведённых мной по другую сторону галактического ядра, в Тёмной Зоне, как романтично называют её земные астрономы.