– А, Стасова! Вот хорошо, что ты зашла! – И добавил: – Егор Андреевич, Калерия Викторовна, вы не могли бы подождать в приемной? Я хотел бы поговорить с девочкой наедине!
Егор Андреевич пожал плечами. Он отыскал свою трость, опираясь на нее, поднялся со стула. И, ни на кого не глядя, направился к дверям. Калерия Викторовна произнесла:
– Павел Александрович, мне кажется, что мое присутствие при разговоре с Леной тоже могло бы быть полезным…
– Еще раз повторяю, – совершенно не раздражаясь, произнес директор. – Я хотел бы поговорить со Стасовой наедине!
Обиженно поджав губы, Калерия Викторовна удалилась из директорского кабинета и плотно прикрыла за собой дверь. Воцарилась тишина. Потом Терминатор сказал:
– Ну ты не стой, садись! – Он ладонью указал на один из стульев. – Куртку можешь снять.
Леночка робко приблизилась к директорскому столу, сняла курточку, пристроила ее на спинку стула, как на «плечики». Наконец села на стул сама. Теперь она находилась метрах в двух от Терминатора. Тот снял очки, стал протирать их бархоткой. Снова водрузив очки на переносицу, директор спросил:
– Это ты писала? – он протянул Леночке то самое злосчастное сочинение.
– Я… – не стала отпираться Леночка.
Повертев зачем-то листок в руках, она положила его на директорский стол.
– Так-так… – сказал директор.
Он снова снял очки и начал заново их протирать, словно забыв, что только что это делал. Без очков лицо Терминатора выглядело почти добрым. Леночке показалось, что директор не знает, как начать разговор. Это придало девушке смелости, и она решила начать сама:
– Павел Александрович, ну а что – сочинение? Что в нем такого страшного?
Окончательно определив очки на законное место, директор взял в руки листок:
– Ну вот ты пишешь: «Например, бывает так, что кто-то, кого все считают ребенком, полюбит вдруг взрослого человека. Полюбит всерьез, всем сердцем. Ну, к примеру, девочка, еще школьница, полюбит своего учителя…» – Терминатор поднял глаза от листка и в упор посмотрел на собеседницу: – Ведь учитель, которого любит вышеупомянутая девочка, – это Егор Андреевич, верно? А сама влюбленная, так сказать, девочка – это, Стасова, ты?
Леночка кивнула. И произнесла:
– А вы дальше прочтите!
– Дальше? Пожалуйста! – сказал Терминатор и стал читать: – «…который, конечно, совсем не подозревает о том, что эта девочка его любит…»
– Вот видите? – сказала Леночка. – Егор Андреевич ни в чем не виноват! Он знать ничего не знал! А во всем только я виновата!
– Так… – Терминатор отложил листок. – Ну, положим, тут я с тобой соглашусь. Само по себе это сочинение ничего не доказывает. Но вот еще один документ. Ознакомься!