– Что будет угодно моему господину? – раздается ниоткуда утробный голос. Барон Готфрид бешено озирается по сторонам. – Разрушить город или построить замок?
– Кончай дурачиться, бен-Юсуф, – раздраженно говорит Камбала. – Хватай клиента, и поехали.
– Слушаю и повинуюсь, – с усмешкой произносит голос. Как натасканная бойцовая кобра, дым сменяет неспешность на неуловимое глазом хищное проворство. Свив десяток плотных колец, он охватывает ими барона. Должно быть, кольца эти материальны – Готфрид больше не может двинуться. Его бессвязные ругательства становятся все глуше и глуше, по мере того как белая пелена растекается по его телу. И совсем затихают, когда дым, скрыв его целиком, ползет обратно в бутылку.
– Ты ничего не забыл, дружище? – язвительно спрашивает Камбала, прежде чем последний дымный отросток скрывается в горлышке.
В ответ из бутыли вырывается белое клубящееся облако, в одно мгновение скрывающее оборванца в грязных лохмотьях.
Рассеявшись, оно открывает пустой переулок, у входа в который лежит груда неподвижных тел. И забытая на мостовой бутылка из мутного стекла.
– Володя? Это Лукин беспокоит. У меня пользователь потерян основным сервером. Идентификационный номер…
– Не надо, мы его хэндлим. У тебя на сервере «призрак», Лукин. Ситуация три.
– Откуда? Я смотрел в логах, все чисто…
– Выкинь свои логи, Лукин. Он проявился, задействовал «жидкий конструкт», пользователь блокирован. Тебе надо два раза повторять?
– Нет, я…
– Действуй по инструкции, ситуация три. Загрузи ангелов и локализуй точку входа. Мы сейчас дадим приблизительные координаты.
– Понял. Запускаю ботов.
Начальник квартального обхода остановился и знаком призвал троих подчиненных ему латников к тишине..
– Слышите? – спросил он. – Вроде поют где-то.
– Поют? – плечистый стражник недоуменно закрутил головой в покатом саладе. – Что поют?
– Навроде воскресного хора, – задумчиво протянул начальник. – «Господь наш, господь гнева», – фальшиво напел он. – Аж жуть берет.
– И я тоже слышу, – подхватил другой латник.
– И я!
Начальник открыл рот, собираясь сказать что-то еще, но не издал ни звука. Глаза его расширились, лицо побледнело. Выпав из рук, на мостовой зазвенели меч и сигнальный горн.
– Свет, – прошептал он, – свет…
– Эй, капитан. – Латник протянул руку, собираясь потрясти начальника за плечо. Но замер, и на его лице произошла та же перемена.
Невесть откуда взявшийся ветер раздул синие плащи стражей, в клочья разорвал свет факелов. Со звоном полопались уличные фонари кругом.
Ветер остервенело бился в закрытые ставни домов. Наступила темнота. И была она глухой и безотрадной, как ночь до начала времен.