Шкодунович словно ждал Бирюзова на резном крылечке свежепобеленной пятистенки.
Было в них нечто общее, может быть, то, что оба они были истинно военными интеллигентами.
Шкодунович кратко доложил генерал-полковнику обстановку на участке корпуса.
— Командующего фронтом беспокоит затяжка дела с ликвидацией остатков 6-й армии, — сказал Бирюзов.
— К сожалению,-этих «остатков» набралось многовато.
Они значительно переглянулись, и Бирюзов едва приметно, с лукавинкой улыбнулся.
— Что вы предлагаете, Николай Николаевич?
— Дайте какую-нибудь танковую бригаду — и завтра все будет кончено.
— Да вы как сговорились с командармом… Толбухин дал бы вам бригаду хоть сегодня, однако… — Бирюзов широко развернул новенькую рабочую карту, цветасто испещренную условными знаками.
Шкодунович посмотрел на карту из-за его плеча и, даже своим наметанным глазом, не сразу отыскал подковку своего корпуса. Столько тут было всего, и со стороны могло показаться, что командованию фронтом ничего не стоит немедленно помочь мехтиевскому полку, который бьется насмерть под этой навязшей в зубах Сарата-Галбеной.
— Ближе всего к вам, Николай Николаевич, танки 37-й армии…
— Ну и отлично, — обрадовался Шкодунович.
— Но они вряд ли успеют подойти завтра утром; скорее всего, к полудню.
— Это худо.
— Вы же, Николай Николаевич, понимаете, что и танки продвигаются с боями, поэтому всяких непредвиденных обстоятельств больше чем достаточно. Сегодня трудно назвать час их появления, еще труднее — откуда именно они появятся. Однако завтра танки будут, не беспокойтесь.
— Спасибо, Сергей Семенович, — сказал генерал-майор Шкодунович, с трудом привыкая обращаться к Бирюзову по имени и отчеству, как тот просил еще после их первой встречи минувшей весной.
* * *
Странные чувства испытывал Фриснер, безнадежно потеряв управление войсками. Он раньше никогда не впадал в такую душевную депрессию, чтобы являлась дикая мысль о парабеллуме, с помощью которого легко решаются все проблемы.
Только неделю назад сотни тысяч вышколенных солдат и офицеров вермахта, огромную массу военной техники, многоступенчатую штабную лестницу — все, что входило в грозное и громоздкое понятие — группа армий «Южная Украина», — крепко удерживал в своих руках генерал-полковник Фриснер. И вот, подхваченный потоком событий, хлынувших с востока и за два-три дня размывших фронт, точно жалкую земляную плотину, он, Фриснер, оказался в таком водовороте неотложных, сверхсрочных дел, забот, усилий, что у него кругом шла голова от всего этого оглушительного поражения. Не далее как вчера, когда время от времени восстанавливалась радиосвязь с командирами некоторых корпусов, у него, Фриснера, возникала, пусть слабая, надежда на избавление от неотступного преследования русских.