— На всякий случай.
В следующий миг за Катю также уцепились и остальные элвары. Три штуки. Но ругаться девушка не стала. Ясно же, что не полапать хотят.
— Реллон, остаешься здесь, — тут же приказал Терн. — Этих двоих надо тоже охранять.
Названный элвар сверкнул глазами, но отцепился. И демонстративно встал рядом с магами. А Катя приготовилась.
Ждать пришлось недолго. Уже через пару минут амулет засветился красноватыми огоньками. И Катя крепко прижала к нему второй, похожий на костяную пластинку.
Когда вокруг вспыхнуло красное сияние, а чужие руки сжались железными клещами, она еще успела подумать: «Господи, помоги нам!!!». А потом не было ничего. Только чернота и полет через пространство, ставшее невообразимо огромным.
* * *
Я толкнула дверь домика и вошла внутрь. Огляделась по сторонам. М-да. Строят у нас сейчас такие коттеджи. И в качестве строительного материала используют всякую дрянь. Кладут один слой кирпича, потом с одной стороны утепляют, а с другой облицовывают сайдингом. Под которым также прокладывают слой утеплителя.
Про надежность, тепло и уют в таком доме говорить сложно. Зато выглядит красиво, а стоит недорого. Но отделывают домишки по полной программе. Дерьмо — оно лучше продается в конфетной обертке.
— Здравствуй, Ёлочка.
Осмотреться мне Кан не дал. Явился в прихожую. С таким выражением, словно я у него сто золотых заняла, а одну медяшку отдала.
— А я вот тебе этого не желаю, — отрезала я. — Кан, ну что тебе от меня надо? Любви? Это невозможно. Пойми, наконец!
Лицо у парня стало… мерзким? Выжидающим? Не знаю, как сказать. Как будто из глаз Кана выглянула хищная голодная тварь.
— Любишь своего нелюдя, — почти прошипел друг.
— Он лучше многих людей, — отрезала я. — Ему бы и в голову не пришло меня шантажировать!
— Только внушать тебе…
— Он этим не занимается, — брезгливо отмахнулась я. — Прекрати это, наконец! Если ты уйдешь отсюда, я тебя не трону. Обещаю. И Директору не скажу.
Кан сверкнул на меня голубыми глазами.
— А ты ему и так не скажешь. Ты еще не поняла?
— Убьешь меня?
Мне было откровенно любопытно. Но в зверское убийство себя — Каном верилось плохо. Отелло из него был, как из меня — бодибилдер.
— Может, и убью. Если заставишь.
— Брошусь в ноги и буду умолять меня убить?
Ирония не дошла до места назначения.
— Пойдешь со мной — останешься жива.
— Не пойду — помру в страшных мучениях. Ясно. А что меня ждет, если пойду?
Видимо, Кан принял мой вопрос за согласие. Или нет? Кто его знает, что творится в мозгах у психа. Он подался вперед, схватил меня за руку и горячо, прерывисто заговорил.