Вошли. В лицо пахнуло уютным теплом. По чистому, недавно крашенному полу заклубился пар.
— Напустили вам холоду, — я быстро прихлопнул дверь.
— Еще натопим. Дровишки пока есть. Раздевайтесь и в комнату.
Мы, заправляя на ходу гимнастерки, последовали за хозяином, по-стариковски шлепавшим стоптанными тапочками.
В комнате горела сильная электролампа без абажура; внутренние ставни на окнах были закрыты и заложены перекладинами из широких железных полос.
— Ну, будем знакомы. — Хозяин повернул к нам скуластое лицо с хитровато-добродушными глазами. — Меня вам уже назвали, мне вас тоже, осталось только друг другу руки пожать.
Несмотря на пышущую жаром печь, он был в ватных брюках и меховом жилете.
— Простыл крепко, — перехватил мой взгляд. — Лечусь вот теплом — пар костей не ломит, а душу радует. Вы Ванаг? — спросил у Арвида. — Я знал одного Ванага, Ояра Ванага. Еще в гражданскую. Не родственник, случайно?
— Ванаг очень распространенная латышская фамилия, — суховато пояснил Арвид. — Такая, как в России, например, Петров.
— Ну, тот был особый Ванаг! Я таких хладнокровных смельчаков не встречал ни до него, ни после. Хотя среди чекистов храбрых людей немало.
Среди чекистов… Так, так…
Я раздумывал, спросить у него документы или нет. Конечно, это он, Незнамов, кто еще может быть? Но, с другой стороны, лишний раз проверить, с кем имеешь дело, тоже не мешает.
Он сам разрешил мои сомнения, потребовав наши удостоверения и предъявив свое.
— Что, в порядке? — он весело смотрел, как я изучаю книжечку в красном переплете.
— Так точно, товарищ полковник! — я почтительно вернул удостоверение.
— Глеб Максимович, — он предостерегающе поднял палец, — только Глеб Максимович, никак иначе… А теперь, пожалуй, к делу поближе.
Он присел к покрытому льняной скатертью столу, предложил и нам сесть. Начал, поглядывая то на меня, то на Арвида:
— Я прислан сюда из Москвы, возглавляю оперативную группу. Дело, которое мы ведем, связано с цехом «Б» — о нем вы, конечно, осведомлены…
Мы услышали интереснейшие вещи, о которых, не знаю, как Арвид, но я прежде лишь читал в книгах или видел в кино.
С некоторых пор из разрозненных агентурных данных, полученных из-за линии фронта, стало известно, что в наш город с его крупными оборонными предприятиями заброшен и прижился, себя никак не проявляя, вражеский агент. Никакой активности, никаких попыток вербовки, шпионажа, диверсионной деятельности — одно только выжидание. Так сказать, консерв, мина замедленного действия, которая неизвестно когда и неизвестно где взорвется. Лишь с организацией цеха «Б» стали проявляться некоторые признаки активности. И то косвенные, не со стороны самого законсервированного агента.