Не знала она, с какой стороны последует удар:
— Наоборот, все точно, все очень точно… Слишком точно: беседки ведь сгорели. Лесной пожар, они сгорели дотла. И знаете, когда? Осенью тридцать девятого. До восстановления у нас советской власти; в городе еще не было никаких гарнизонов Красной Армии. Вы их действительно видели, теперь я окончательно уверился…
— Да, вы нам всем очень убедительно доказали, — подтвердил полковник.
— Но только не в сорок первом. Беседок там уже не было в сорок первом…
Глеб Максимович подхватил снова:
— Откуда следует, что вы жили в Латвии еще до того, как она стала советской. И это весьма, весьма удивительно! Потому как по вашим биографическим данным, по всем вашим документам вы находились в то время очень далеко оттуда, в центральной России.
Зинаида Григорьевна молчала. Губы плотно сомкнуты, взгляд устремлен мимо нас.
— Так как же?
Молчание.
— Ну ничего, — незлобиво сказал Глеб Максимович. — Есть время подумать, теперь ведь ни вам, ни нам не надо особенно спешить… Дядя! — он хмыкнул. — И что за блажь окрестить Дядей такую интересную женщину? Прямо обидно, не находите? Или так придумали из соображений конспирации? Но ведь ни один дурак уже давным-давно не верит в тождество агентов и их кличек!
И все-таки полковник ошибался — известная причина окрестить Зинаиду Григорьевну Дядей была. Это стало ясно, когда мы узнали, почему ей выбрали такую кличку.
При скорой ходьбе она чуть-чуть косолапила, ставя ноги носками немного вовнутрь. Слово «косолапить» обозначается на немецком языке целым идиоматическим выражением: uber den Onkel laufen — буквально: бежать через дядю, поспешать раньше дяди. Ее шеф — еще давно, когда она находилась в Восточной Пруссии, в специальном лагере для прибалтийских немцев, — заметив маленький недостаток своего агента, в шутку назвал ее Дядей.
Шутливое прозвище закрепилось в качестве официальной шпионской клички.
Это она рассказала сама. Не сразу, конечно, а значительно позже, к концу следствия. Снимая с нее, слой за слоем, как оболочку с мумии, все придуманное, мы постепенно добрались до самой сердцевины. А скрывать детали, когда уже раскрыто основное, лишалось смысла.
Но пока это произошло, она здорово помотала нам нервы. Бесконечные допросы, очные ставки, всевозможные письменные запросы, звонки, телеграммы в разные концы страны, кропотливое копание в бумагах ночи напролет… Мы сбились с ног, похудели, лишились сна.
Перелом произошел во время одной из очных ставок. Глеб Максимович пригласил к себе доставленную утром на военном самолете женщину, велел привести арестованную, а когда она вошла в кабинет, познакомил их: