– Прозит! – и одним богатырским глотком опорожнил кружку.
– Ву-а-ля! – весело заверещали гномы, среди которых я узнал командующего Московским военным округом генерала фон Плеве, владельца табачного магазина на Остоженке Шумахера, юного поэта-футуриста Зальцмана…
Его величество Бахус начал, не слезая с носилок, подпрыгивать, хлопать в ладоши. А свита нестройно, но с энтузиазмом пропела какой-то крайне непристойный куплет.
Во избежании вредных сплетен, кои могут порождены среди будущих читателей строками моей рукописи, должен заметить, что крестный, равно как и другие московские немцы позволяли себе такое… ну, скажем так… несколько легкомысленное поведение всего-навсего один раз в году – на Иванову ночь.
Отойдя от носилок – Бахус в это время принялся исполнять веселую, с легкой похабщинкой баварскую песню, с энтузиазмом подхваченную всеми десятью гномами, – я помотал головой, прислонился к какому-то дереву – кажется, это была береза – и задремал, продолжая тем не менее слышать громкие звуки буйного праздника.
Когда открыл глаза, развлекающаяся толпа уже распалась на отдельные, тяготевшие к пивным бочкам группы, веселие в которых, однако, еще било ключом. Впрочем, далеко не все предавались пьянству. Наиболее усталые, отдыхали, сидя на траве, другие запускали фейерверки, а самые стойкие приверженцы традиций собирали высокие, в несколько сажень кучи хвороста, чтобы устроить грандиозные костры – неотъемлемую принадлежность Ивановой ночи.
Ко мне подошел крестный. Общество, видимо, уже освободило Иоганна Карловича от почетных, но вместе с тем и крайне обременительных для организма обязанностей Бахуса, и он, хотя и был явно навеселе, поспешил найти меня, дабы справиться, каковы дела у Эльзы. Крестный не очень-то обрадовался, когда услышал, что Али Магомедд немного помог сестре:
– Понимаешь, Peter, ей будет худо до тех пор, пока она не расстанется с полковником.
Это утверждение я, разумеется, оспорить не мог. А в крестного под влиянием праздника, похоже, вселился некий древнегерманский дух – свирепый и воинственный, потому что Иоганн Карлович продолжил весьма резко:
– Если мерзавец Подгорнов не пожелает дать ей свободу по-хорошему, а я уверен, что он этого сделать не захочет, то его надо просто убить. И дело с концом, – крестный сделал стремительное движение рукой.
Кажется, он уже представлял себя отважным рыцарем и заносил меч над несносным полковником.
Порыв этот, вызванный шаловливой игрой воображения, чуть было не привел к плачевным результатам. Потеряв равновесие, крестный рухнул… К счастью, прямо в мои крепкие объятия.