Отец Дружин стоял, опустив руки, в кольце врагов, скованный незримыми цепями, и всей мощи хозяина Асгарда, всей мощи Хьёрварда, которой мир делился с ним через рунную магию Лаувейи, не хватало, чтобы разорвать путы.
За богом Одином стоял только один мир. За Ямертом и его роднёй — все остальные. Или, во всяком случае, громадное их большинство.
И Источники. Источники! Как могли мы быть столь слепы?! Как мы не поняли, что биться надо в первую очередь за них? — тем более что туда вели открытые нам тропы?
Поделом мне, подумал Отец Дружин. Бог, не понявший, откуда надлежит взять силу на поле боя — обречён.
Именно от этих трёх источников исходила питающая Молодых Богов сила. Каким-то образом — неведомо каким! — они заставили источники повиноваться им. Бог О дин понял это слишком поздно.
И ему пришлось досмотреть чудовищное действо до конца. Казалось, мечи Ямерта и его братьев раскалились, утратили цвет, обратившись в полыхающие, нестерпимо-белые росчерки не то света, не то пламени. Орда Хель обрушилась на них… и стремительно обратилась в ничто. Семь мечей не знали преград. Мертвое горело, молниеносно обращаясь во прах. Призраки держались дольше — их осталось не так много, схватка с духами, приведёнными Ямертом, обошлась им очень дорого, но эти жуткие пособники вожака Молодых Богов прийти ему на помощь не сумели.
Правда, воинству Хель это всё равно не помогло.
…сама дочь Локи упала последней. Ямерт шагнул ей навстречу, разрубая мечом текущий с её рук зелёный туман, обращавший в могильную гниль всё, оказывавшееся на пути — кроме лишь плоти самих Молодых Богов, к сожалению — вскинул оружие, направив острие в небо, в знак того, что хочет говорить.