Она откинула платок с золотого блюда и воскликнула, даже не взглянув на сокровища:
— Я, Хель, дочь Ангрбоды и Локи, правительница Нифльхеля и хранительница усопших, беру тебя, Нарви, сын Сигюн и Локи, в законные мужья! И только конец мира теперь разлучит нас. Ты же, Отец Богов, получишь то, чего желал, отправляясь ко мне — моё воинство, из тех, что способны сражаться и при солнечном свете.
— Где же оно? — не удержался Старый Хрофт.
— Как ответил тебе чёрный Сурт? Пусть протрубит в свой рог сын девяти матерей, страж Радужного моста, и мы придём. А теперь… — и она протянула руку Нарви.
Молодой ас бестрепетно взял её — и в тот же миг Хель чудовищно изменилась. Исчезли рыжие кудри и румяные щёки, исчезли дивные смарагдовые глаза, она предстала великаншей, какой и была. Но лицо её было немолодым, щёки и лоб — алыми, как сырое мясо, губы и подбородок — чёрными, а ниже гнилостно-зеленовато-жёлтым проступала трупная плоть.
— Тебе не приходило в голову, великий О дин, — вскричала она, сверху вниз глядя на Отца Богов, — что мёртвыми может править только мёртвая?
— Ты не мертва, Хель, — твёрдо сказал владыка Асгарда. — Меня ты не испугаешь и не обманешь.
— Я не мертва, воистину, — яростно прошипела великанша. — Но плоть моя умирает, так, как ты это видишь. Доставшееся мне от отца моего, Локи, сына Лаувейи, помогает, но ты видишь сам, что делается! Медленно, год за годом, век за веком, я превращаюсь в живой гниющий труп. И за это я тоже должна благодарить тебя, Отец Богов! Нифльхель пожрал меня, и он пожрёт любого, кто останется здесь на такой срок! Смотри, Нарви, жених мой, смотри хорошенько! Плоха та жена, что обманывает своего мужа. Я ничего не скрою от тебя.
Однако Нарви стоял, гордо вскинув голову и прямо глядя в глаза великанши.
— Я слышал тебя, могучая Хель, и я видел то, что ты пожелала явить нам. Но решение моё твёрдо и непоколебимо. В тебе есть хорошее. Ты добра — мёртвые у тебя обретаются в виде призраков, а не уродливыми трупами, как положено бы им.
— Откуда тебе это ведомо? — замерла Хель, и не только она — все воззрились на Нарви в немом изумлении.
— Великий О дин, Отец Богов и владыка Асгарда, первый чародей среди асов, так учил нас, когда мы почтительно внимали его словам: подобное стремится к подобному, жаркие пустыни заполнены песком, а зелёные леса — цветущими деревами не случайно. Средь мёртвых барханов ты можешь встретить благословенный оазис, но в Нифльхеле оазисов не бывает. Если такова правительница сего края, то таковым надлежит быть и подданным.
— Почему? — спросила Хель. В мутных гноящихся глазах появилось что-то вроде интереса.