Воронцов обошел свой взвод. Бойцы провожали его молчаливыми взглядами. Послушные и безропотные в бою, они во время отдыха не досаждали своими вопросами и просьбами. Будто все знали наперед, смирившись со своей судьбой и готовностью свою чашу нести до конца.
— Чинко, — окликнул он помкомвзвода, — раненые до сих пор не отправлены. Почему?
Взгляд у сержанта Чинко спокойный. Будто и не было двух рукопашных. Голос тоже:
— Снайпер бьет, товарищ младший лейтенант. Сами видите, что делается. Дождемся темноты, отправим. Ребята потерпят.
В строю из семидесяти пяти человек оставалось тридцать восемь. Тридцать девятым был лейтенант Гридякин.
— Дронов, оба пулемета — на фланги. Пусть заряжают диски.
— Они уже заряжают, — ответил зам по строевой.
Трупы немцев бойцы выбросили из траншеи, образовав с западной стороны бруствер. Теперь сидели в ячейках и делили трофеи, щелкали зажигалками, курили в рукава, посмеивались друг над другом. Обычная реакция после атаки. Живые вспоминают что-нибудь смешное. О мертвых не говорят. Мертвым уже ничего не нужно, они даже покурить не просят.
— Чинко, откуда бьет снайпер?
— Да кто ж его разберет. Лупит на каждое движение. Двоих уже в блиндаж унесли.
— Ты МГ освоил?
— Да я его давно освоил, — признался Чинко тем же спокойным тоном.
— Стреляешь хорошо?
— На сто шагов в середину корпуса не промахнусь.
— Тогда слушай меня внимательно. По фронту снайпер огонь не ведет. Как правило, стреляет с фланга. Я сейчас высуну каску, а ты понаблюдай. Постарайся засечь вспышку выстрела. — Воронцов протянул сержанту бинокль.
— Не нужен мне никакой бинокль. У меня глаза хорошие.
— Когда увидишь вспышку, молоти по тому месту, пока ствол не перегреется. Кончится лента, спрячь голову и лежи, не высовывайся.
Воронцов подобрал винтовку с разбитым прикладом, надел на нее каску, валявшуюся под ногами, и поднял ее на четверть над трупом немца. Затем он шевельнул труп, подтащил его к себе. Пусть снайпер подумает, что русские продолжают обшаривать убитых. Опустил каску и снова приподнял. И в это мгновение пуля щелкнула по каске, так что та отлетела в глубину траншеи. И тут же торопливо заработал МГ. Воронцов на четвереньках подбежал к сержанту. Тот, прижав к щеке верхний рог короткого приклада, молотил из пулемета по крыше сарая, стоявшего возле дальнего леса, метрах в ста пятидесяти от их траншеи. Вскоре плоский наконечник целиком отстрелянной ленты, щелкнув, выскочил из приемника. Сержант быстро убрал с бруствера пулемет и поставил его на дно траншеи.
— Перегрел, — сказал он и швырнул на кожух горсть снега. — Пахнет, как в кузнице…