Воронцов посмотрел на лицо лейтенанта. Испарина со лба и щек исчезла. Кожа побледнела, но румянец еще пылал неровными кругами. Он протер ему полотенцем лицо. Лейтенант открыл глаза и спросил уже внятно, уже своим голосом:
— Где мы? Почему в лесу? Где самолет? Где Калюжный?
Калюжный — это, видимо, стрелок, догадался Воронцов и сказал:
— Все хорошо. Стрелок твой здесь. Вон он, носом клюет. А самолет — вдребезги.
— Надо — к самолету. Надо…
— Там, товарищ лейтенант, теперь немцы. Сюда бы не нагрянули…
— Калюжный пулемет забрал?
— Калюжный вас забрал.
— А ты кто?
— Курсант Воронцов, — ответил Воронцов и, понимая, что перед ним старший по званию, прибавил: — Шестая рота Подольского пехотно-пулеметного училища.
— Какая еще рота?
— Шестая, — повторил Воронцов и швырнул в костер охапку сухих сучьев.
Черта с два такой за них заступится, подумал он и отвернулся. Пора было сменить Калюжного, пусть поспит у костра. Воронцов встал и потянулся за винтовкой. И в это время в глубине ельника, в противоположной стороне треснул сучок. Нет, это был не случайный звук. Так ломается придавленная ногой сушина. Воронцов медленно опустился на землю и залег за елью. Сдернул с оптического прицела парусиновый чехол и начал всматриваться в прогалы между стволами деревьев и зелеными наплывами кустарников. Вот качнулась ветка орешины, и человек в красноармейской телогрейке и надвинутой на уши пилотке перебежал от одного дерева к другому. Замер. Снова появился. Оружия в руках нет. За плечами вещмешок. Воронцов крепче придавил к плечу приклад и поймал в окружность прицела высокую фигуру. Да, оружия у него нет. Воронцов повел прицелом вначале влево, потом вправо. Никого. Значит, один. Он снова поймал его в прицел. В лице и осанке человека в зеленой телогрейке, который, должно быть, заметив их костер, теперь старался обойти его стороной и скрыться в орешнике, Воронцову показалось что-то очень знакомое, что он не просто вдруг узнал, а вспоминал. Это же Смирнов! Степка Смирнов! Что он здесь делает? И как его окликнуть? Сейчас ведь уйдет… И, словно тугой сучок в глаз, секанула мысль: а если он не один? И, если не один, то с кем? Если Степка выжил после Угры, то с кем он теперь? Если перешел через фронт, то понятно. Послан в разведку. Местность он здесь знает неплохо. А если не вышел?
Воронцов вскочил на ноги и, прячась за деревом, перебежал к часовому. Калюжный все так же дремал, привалившись плечом к дереву.
— Сержант, — окликнул его Воронцов, стараясь не выдать своего смятения, — иди к костру. Я подежурю.
Калюжный тут же побежал к костру, на ходу подхватывая сухие сучья.