— Мудреного ничего нет, — отозвался Прохор. — Нам бы лишь перебраться через буерачек, а там уже не собьемся.
С австрийских позиций стала бить артиллерия. Снаряды с воем проносились высоко над головой и где-то в глухом грохоте взрывались далеко в тылу.
— Из дальнобойных бьют, — проронил Подтелков.
— Федор Григорьевич, вот все говорят — Ленин, Ленин, а я, ей-богу, даже и не знаю, кто он такой, — признался Прохор. — Расскажи, что это за человек.
— О-о! — протянул Подтелков. — Это, брат, человек большой, ученый. Всю свою жизнь за справедливость стоит. В царских тюрьмах да ссылках немало был… Закаленный. За границей много годов проживал. Его солдаты уважают, потому как он за народ борьбу ведет… Он создал большевистскую партию. А большевистская, как из всего видно, справедливая партия. — Он помолчал и добавил: — Я это тоже все недавно узнал. Темные еще мы, казаки. Много нам надобно знать… Так вот к нам тут приходят солдаты из ученых да беседы с нами ведут. Одним словом, — засмеялся он, — мозги нам просвещают…
Стало так темно, как будто все вокруг залилось ваксой. Шли на ощупь. С трудом перебрались через овраг.
— Ну, теперь мы не заблудимся, — весело сказал Прохор. — Сейчас и штаб… Скажи, Федор Григорьевич, вот ты говоришь, что партия большевиков справедливая, а ты в нее вступил?
— Пока нет.
— Почему же?
— Это дело серьезное. Пообожду. Да что из того, что я вступлю в нее или нет. Все равно ведь все фронтовики будут большевиками…
Военно-медицинская комиссия признала Виктора ограниченно годным к строевой службе и препроводила в распоряжение ростовского городского воинского начальника для направления в часть на нестроевую должность. Константин Ермаков помог ему устроиться писарем в канцелярию одной из маршевых рот, расположенных в Ростове-на-Дону.
Жил Виктор в казарме за городом. Весь день — с утра до вечера записывал прибывающих из госпиталей и выписывал убывающих на фронт солдат. Работа была скучная, нудная. Только по воскресеньям, когда бывал свободен, принаряжался, прихорашивался и шел к Ермаковым.
Константина Виктор редко заставал дома. Тот бывал или в сотне у казаков, или отправлялся с офицерами в Новочеркасск. Туда он теперь ездил часто по каким-то непонятным делам.
Весь воскресный день. Виктор проводил в обществе Марины и Веры, обедал с ними. Иногда они втроем ходили гулять в городской сад.
Виктору доставляло огромное удовольствие быть вместе с Мариной, которая все больше и больше ему нравилась. Но смущала Вера. Она, совершенно не стесняясь Виктора, позволяла себе делать при нем такие вещи, от которых он густо краснел. Раза два, когда Марина зачем-либо выходила из комнаты, Вера, как бы шутя, садилась к нему на колени и целовала.