Инстинкт подсказал ей, что об этом надо молчать, даже под страхом смерти.
— Они тебя в чем-то подозревают, — закончила она.
В ответ на это он громко, издевательски расхохотался.
— Подозревают!.. Пусть попробуют доказать! Пусть!
Зиночка, не мигая, смотрела на его исказившееся лицо. От ужаса она не могла пошевельнуться. «Нет. Ты не мог стрелять в Нину Владимировну! Ты ее любил. Она спасла твою жизнь. Ты герой книги «Дорогою подвига», а не убийца. Я знаю, тебе было бы легче отрубить свою руку, чем поднять ее на твою любовь, на твою спасительницу Ты же плакал о ней! Нет! Ты не убийца!»
— Чего ты вылупила зенки? Или не видела?
«Эх, чёрт. Надо было ликвидировать эту дуру. Тогда бы все концы в воду. Пожалел… на свою беду!»
Теперь он угрожающе наступал на нее. Зиночка даже ощутила, как он сжал в кармане железные кулаки. «Ударит — убьет!»
— Они сами убили Нинку, а теперь ищут виноватых! И ты с ними?!.
Дробот уже потерял человеческий облик. Он озверел и трясся, как в ознобе, махал перед ее лицом волосатым кулачищем.
«Он! Он! Он!» — громко выстукивало сердце, а с посиневших губ сорвалось:
— Нет! Нет!
Зиночка вдруг вытянулась, закачалась и грохнулась со скамейки на пол.
Очнулась она от неприятного ощущения мокрого холода. Виталий Андреевич растирал ей грудь полотенцем.
— Котик что с тобою?
Она зашлась навзрыд тяжелым плачем. Пропала, безвозвратно пропала ее молодость! И для чего? Идеал ее оказался призраком. Она бросила свое счастье под ноги кому? Убийце!
Зиночка с омерзением и брезгливостью смотрела на волосатые руки, которые скользили по ее мокрой груди «Зачем я вернулась? Надо было послушаться маму и больше сюда не приезжать».
Она села на лавку. Виталий приблизился к ней и обнял за плечи. Ей хотелось вырваться, выскочить, побежать. Но она не сделала ни единого движения.
— Котик… Ты на меня не сердись. Я немножко погорячился… Ты же знаешь, как мне дорога память Нины, а тут вдруг такое обвинение. Помнишь, чем кончился мой арест в первый раз? И теперь в МГБ разберутся. Но пока я в Пылков поехать не могу.
Он заметил, что Зиночка отодвигается от него. «Неужели она вышла из-под моего влияния?» Но верить этому не хотелось. Вместе с Зиночкой от него уходила последняя надежда восстановить оборванные арестами связи.
— Котик… Я дам тебе маленькую записочку. Отнесешь ее тому же врачу. Помнишь, ты у него однажды была? Но записочку должен прочитать только он. А вернешься, мы с тобой уедем отсюда. Я решил к Марии больше не возвращаться. Согласна ты?
Зиночка была согласна на все, лишь бы вырваться из этой западни.