– Постойте, постойте! – сказал корнет. – Вы утверждаете, что трактирщица живет на первом этаже гостиницы?!
– Разумеется.
– Вы ошибаетесь – она живет во флигеле! – воскликнул корнет. – А на первом этаже… Да такого быть не может… – он вдруг расплылся в улыбке. – На первом этаже живет бабка трактирщицы, хозяйка гостиницы! Та самая седая старуха, которую мы видели, подъезжая к трактиру… Ну, помните?
– Да этого не может быть! – заявил я. – Уж не знаю, где обитает бабка, а молодая трактирщица живет с мужем на первом этаже гостиницы.
– И мужа у нее никакого нет! – воскликнул Езерский.
– Как же нет? А бородатый?
– С чего вы взяли, что это ее муж?! Это просто нанятый работник! А вы… стало быть… вы… – Езерский уже едва сдерживался, чтоб не расхохотаться. – Да-с… да-с… Бывают в жизни такие случаи… В темноте-то немудрено молодку со старухой перепутать… Мои, поручик, соболезнования…
В голове моей все смешалось, а затем меня потряс ужас – неужели этой ночью я и в самом деле дважды перепутал молодую трактирщицу – сначала с медведицей, а потом и с древней старухой? С той самой старухой, что едва сидела на завалинке? О… То-то же слова одобрения, доносившиеся мне в ухо в минуты страсти, звучали столь невнятно. У старухи просто не было зубов! Да не погибло ли это древнее создание после моего любовного натиска?
Мурашки так и бежали по всему моему телу – в какие же конфузы я угодил! Тут же, впрочем, явились и другие мысли – уж не привиделось ли мне все это: любовная баталия с медведицей, бородатый мужик, жаждавший страсти! И как можно было перепутать хотя бы даже и в темноте крепкую молодку с костлявой старухой? Нет, нет, конечно же, все эти ночные события были лишь плодами воображения, явившимися в мою горячечную голову! Но… но слуга ведь очищал мою одежду от шерсти! Откуда ж взяться шерсти, коли ничего не было?!
– Тимофей, Тимофей! – крикнул я своему слуге, сидевшему на облучке. – Ты чистил мою одежду, видел ли ты на ней черную шерсть?!
– Что, барин? – спросил Тимофей, и бричка наша вдруг остановилась.
Оказалось, что она застряла посреди огромной лужи. Вокруг на деревьях всполошенно кричали сороки и галки, ставшие свидетелями этого происшествия. Тимофей, бормоча проклятия, спустился вниз и взял лошадей за поводья. В помощь ему откуда-то появился мужичок. Общими усилиями им удалось вывести из лужи бричку, после чего мужичок взобрался в нее и уселся рядом с корнетом.
Я удивился, почему Езерский позволил ему сесть рядом с собой и как им удается вдвоем помещаться на маленьком сиденье.