– Это как? – изумился Вересень.
– Ну, как-как… Как котов дарят?
– Понятия не имею.
– Тебе сложно, что ли? Сказать, что Мандарина тебе подарил твой друг, капитан Литовченко?
Это было что-то новенькое. Великий и ужасный капитан Литовченко, гроза преступников, дамский угодник и легенда районного сыска назвался Вересневским другом. Сам. Просьба выглядела странной и ставила Вересня в двусмысленное положение. Согласиться на нее означало бы – переписать истинную историю Мандарина и отсечь кота от Додика, Рузанны и Ануш, истинных его благодетелей и прекрасных во всех отношениях людей. Неизвестно, как к этому отнесется дурацкий парень, а Вересню все это не улыбается. С другой стороны, не так уж часто люди, подобные Литовченко, обращаются к кому-то с просьбами…
– Я подумаю.
– Чего тут думать? Я же у тебя не прошу закрыть глаза на тонну кокаина, которая застряла на таможне…
– А что, на нашей таможне застряла тонна кокаина? В Пулково или в Торфяновке?
– Ну, ты даешь! Это же того… Фигура речи.
– Ладно. Если речь зайдет – скажу, – сдался Вересень, искренне надеясь, что речь о появлении в его доме дурацкого парня не зайдет никогда.
– И еще. Требуется уточнение.
– Давай.
– «Фройляйн» ведь означает, что девушка не замужем?
– Совсем уже?
– Просто ответь.
– Была бы замужем – откликалась бы на «фрау».
– Вот! Что и требовалось доказать.
– Больше вопросов нет?
– Остальные – по мере поступления.
– Зато у меня есть. Что это ты вдруг решил к немке приклеиться? Ты же с утра от нее, как черт от ладана, бегал.
– Сам же сказал – это был мой косяк. Теперь исправляюсь понемногу.
– Ну-ну, – успел саркастически хмыкнуть Вересень до того, как капитан повесил трубку.
* * *
…Прежде, чем отправиться на улицу Марата, Вересень сделал небольшой крюк и оказался на Звенигородской. В офисе промоутерской компании «Амапола», где работала сейчас Ванда, подруга Кати Азимовой. Он с трудом отыскал телефон Ванды в одной из своих старых записных книжек и был готов к тому, что по нему никто не ответит – слишком много времени прошло с их последней встречи. За это время Ванда могла раз десять сменить симку, перебраться в Москву или вообще уехать из страны. Но когда в трубке послышался женский голос, Вересень решил, что по-другому и быть не может: Катя не зря дала знать о себе. Полминуты ушло на то, чтобы освежить девичью память Ванды – она с трудом вспомнила следователя, который снимал с нее показания два года назад. После этого дела пошли веселее.
– Нам необходимо увидеться, Ванда, – заявил Вересень.
– Я рассказала вам все, что знала. Еще в прошлый раз. Добавить мне нечего.