Если фотография Марины Даниловой уже прошла боевое крещение самыми разными людьми, то второй снимок появился у Вересня сравнительно недавно, около трех часов назад, после посещения Академического театра им. Комиссаржевской. На нем был изображен брюнет лет тридцати, с открытым лицом, черепом хорошей лепки и выразительной линией подбородка.
На подбородке имелась ямочка, которая смягчала излишне жесткий рот.
Это и был Денис Рупасов, близкий приятель Даниловой, о котором Вересню поведал Макбет-Шейлок Лапоногов. О нем же, судя по всему, упоминала и Перебейносиха из квартиры на Воскова: в ее интерпретации он фигурировал как «Денис».
Имея на руках имя, фамилию и профессию, Вересень довольно легко вычислил Рупасова, оказавшегося штатным актером Комиссаржевки. Второй категории, что предполагало «Обладание необходимыми сценическими данными и мастерством в исполнении различных ролей в спектаклях”. В переводе на общепринятый русский выходило, что Рупасов – актер так себе. Звезд с неба не хватает, в крупных ролях замечен не был – середнячок середнячком. Как и его подруга Данилова, в особо доверительные отношения с коллективом в целом и его отдельными представителями в частности Рупасов не вступал. Общих празднеств сторонился и вообще – вел себя слишком надменно, что не соответствовало ни его способностям, ни месту в театральной иерархии, которое он занимал. После посещения ректората Театральной академии Вересневский багаж знаний о Денисе Рупасове пополнился, хотя и несущественно. Данилова и Рупасов учились на одном курсе, в число особо успешных студентов не входили, более того: за полтора года до выпуска над Рупасовым нависла угроза отчисления. Но, по какой-то причине его не отчислили и он спокойно дожил до диплома. Ходили слухи, что за него замолвил словечко кое-кто из проректоров, но личность таинственного покровителя Вересню установить не удалось.
Самое интересное поджидало Вересня по месту жительства Дениса Рупасова, на Двенадцатой Линии Васильевского острова. Рупасовская квартира по иронии судьбы тоже была коммуналкой. Неизвестный ему Рупасов и неизвестная Данилова смотрелись друг в друга, как в зеркало, их судьбы совпадали – вплоть до собачьей неустроенности в плане жилплощади. Однако, в отличие от Воскова, двери на Двенадцатой Линии ему так никто и не открыл. И Вересень направил стопы к местному участковому, заседавшему через два дома, в территориальном пункте полиции.
Участковый – старший лейтенант с претенциозной для его профессии фамилией Воронцовский-Вяльбе – оказался вислоусым замотанным мужиком хорошо за пятьдесят. Визиту следователя он не особо удивился, но долго не мог взять в толк, чего от него добивается Вересень. Денис Рупасов в поле его зрения никогда не попадал и лично они знакомы не были.