Но самое главное потрясение ждало их в гостинице «Викинг», куда Вересень с Мишей заглянули, чтобы показать портье Кириллу и бармену Олегу Батову фотографию Марины Даниловой. Ни один, ни другой никогда не видели этой девушки, зато уверенно опознали в молодом человеке с другого снимка (его Вересень вынул в самый последний момент) своего недавнего постояльца – Вернера Лоденбаха.
…Выйдя из отеля, Вересень немедленно позвонил Литовченко и, стараясь не сбиваться и быть последовательным, пересказал капитану все, что они с полицейским комиссаром Нойманн узнали за сегодняшнее утро.
– Лихо, – процедил и.о. начальника убойного отдела. – Выходит, Миша была права? И несчастного парня крупно подставили?
– Выходит, так.
– И труп, который мы выловили из воды, – рупасовский?
– Скорее всего.
– Задница. Полная, – конечно же, капитан, презрев обещание, когда-то данное дурацкому парню, выразился намного крепче. Но Вересень услышал то, что услышал: сработали лингвистические фильтры.
– Согласен, Витя.
– Мы теперь этого чертового Лоденбаха вовек не найдем. Он за месяц мог куда угодно умотать. Под каким угодно именем.
– В Тимбукту.
– Да хоть бы и туда.
– Ты где сейчас?
– Под Канельярве, в окрестностях дачи господина Бартоша. Здесь затишье, ни одной живой души, но бассейн имеется. Думаю, надо отправлять туда следственную группу, пока суть да дело. И пока хозяин на Средиземноморье прохлаждается. Он когда туда отправился?
– По моим сведениям, в начале августа.
– А в июле в городе был?
– Надо полагать.
– Я тут собирался к его жене заглянуть. Не хотите присоединиться?
– Стоит ли? Еще Бартошу настучит… Вспугнет раньше времени.
Литовченко засопел.
– Вот не психолог ты, Вересень. Не знаток женской души.
– Это еще почему?
– А потому, что если бы у них все было гладко, не ездили бы они в Дению поотдельности. А вместе бы проводили отпуск.
Вересень вдруг вспомнил фейерверк и Алену Апину, и хотел было сказать об этом капитану. Но, подумав, что Литовченко, учитывая дон-жуанский опыт, разбирается в женской психологии намного лучше него, промолчал.
– Короче, как хотите, а я уже договорился.
– С кем?
– С его женой. Никой. Была чрезвычайно любезна, ждет меня через час. Так что подгребайте. Мише привет.
– Ладно, подъедем.
…Часть пути они проехали молча. Поначалу Вересень еще пытался обсудить вновь открывшиеся обстоятельства и выработать дальнейший план действий, но Миша уходила от разговора. Но когда они покинули Питер и вплотную приблизились к Ольгино, Вересень перестал думать о Мише и ее молчании. Его посетило светлое чувство ностальгии.