– И я их люблю, – не сдавался Додик. – И не хочу, чтобы они стали погорельцами. Потому что нас сожгут к чертовой матери. Или пристрелят кота. Возьмете грех на душу?
Губы Додиковой жены затряслись, и она непременно расплакалась, если бы не Ануш. Старшая сестра, как и положено, оказалась мудрее младшей. Она положила руку на плечо Рузанне и тихо, но твердо произнесла:
– Я же говорила: это любовь с первого взгляда. Нельзя стоять у нее на пути, Рузочка.
– Этого кота мы взяли потому, что он тебе понравился, – дожимал со своей стороны Додик. – Тебе, а не детям. У них еще две кошки есть. И две собаки. И мы с тобой. И дедуля с бабулей. И любимая тетя Ануш. И двоюродные братья – Грачик и Фрунзик. И Ашот.
Напоминание о патриархе Ашоте, готовом проклясть все семейство, и решило исход дела.
– Пусть забирает. Я согласна, – сдалась Рузанна.
– Я с самого начала была согласна, – Ануш подмигнула Вересню и дурацкому парню. – Осталось только узнать, согласен ли Боря-джан.
Три пары глаз уставились на Вересня: умоляющие – Додика, вопрошающие – Рузанны и все понимающие – Ануш. А до Вересня только сейчас стал доходить смысл решения, принятого на импровизированном семейном совете: кажется, ему готовы отдать дурацкого парня! Прямо сейчас, без всяких предварительных условий. Первым желанием Бори было немедленно бежать вместе с Мандарином в охапке: вдруг семейный совет передумает? Но со стороны это выглядело бы глупо: здоровый тридцатишестилетний мужик пятится к калитке, крепко прижимая к себе кота.
Глупо и невежливо.
Нужно взять паузу и постараться, чтобы эти милые, чудесные люди не заметили его детского ликования.
– В принципе, я согласен, – прочистив горло, сказал Вересень. – Тем более, что мы с Мандарином нашли общий язык и подружились. И со своей стороны обязуюсь холить его и лелеять. Чтобы у меня ему жилось не хуже, чем здесь. Хотя это будет непростой задачей.
– Ты уж постарайся, Боря-джан, – снова всхлипнула Рузанна.
– Вот чего ты ревешь? – прикрикнул Додик на жену. – Не на войну кота провожаем! Все будет хорошо.
Упоминание о войне придало новое направление мыслям Рузанны:
– Работа у тебя опасная. Вдруг с тобой что-то случится?
– Да какая же опасная? – Вересень не на шутку перепугался, что дурацкого парня могут отнять. – Опасная у оперов. А у меня, в основном, бумажная. Протоколы, экспертизы, то да се. Не бей лежачего, короче.
– А в командировки ездишь?
– Раз в три года на три дня. Это максимум.
– Если что… Если командировка… Я могу с котом посидеть, – вклинился Додик.
– Тебе лишь бы из дому смыться, сиделец, – осадила мужа Рузанна.