c перламутровой Розой ветров на столешнице и старинный граммофон с расколотой трубой. По неизвестным причинам предыдущие хозяева оставили и картину в стиле наив, расписанную яркими анилиновыми красками. Поскольку никаких выходных данных на картине не было, Вересню пришлось самому придумывать ей название. Оно получилось длинным, но точным: «Два колумбийских наркобарона с двумя своими прихихешками играют в домино поздним вечером в сельве под пристальным взглядом петуха и вентилятора». Обычно картина вела себя спокойно, но в белые ночи ее инфернальные персонажи оживали, и их голоса врывались в Вересневский сон с одним и тем же непристойным предложением:
хочешь коксу?Вересень несколько раз порывался выбросить картину, а однажды даже донес ее до помойки, но в последний момент (под пристальным взглядом петуха и вентилятора) передумал.
Однако главным центром притяжения в комнате была стена. Абсолютно белая, украшенная огромной магнитной доской, которую обычно вешают в институтских аудиториях. Доска никогда не пустовала: на ней были развешаны фотографии и вычерчены сложные, понятные лишь Вересню, схемы. Они относились к делам, которые в данный момент вел следователь, и, по их окончанию, он убирал все снимки, тщательно мыл доску и выпивал бокал шампанского в полном одиночестве. Этому ритуалу был уже добрый десяток лет, и Вересень не собирался ничего в нем менять.
Сейчас на доске крупными печатными буквами было написано —
От имени веером расходились стрелки, одна из которых упиралась в фотографию красного BMW-кабриолета (фотографией Вересень разжился у криминалистов). Еще одна указывала на надпись помельче: Отель «Викинг». Нарисованная мелом пуля – Магнум, к.44 – целилась прямо в букву «В», и от пули веселой стайкой отлетали вопросительные знаки. Такими же вопросительными знаками была выложена дорога от Вернера к стилизованному, слегка смахивающему на куриное яйцо, озеру у Канельярве. У озера застыли свидетели Костюкевич и Лосев, выполненные в технике «палка-палка-огуречик». Они попирали ногами время обнаружения тела – «11.49».
Со вчерашнего вечера на доске висели два снимка Кристины Бирман, любезно предоставленные Владимиром Афанасьевичем Речкаловым, – прижизненный и посмертный, а также записка о Тимбукту. Сам экзотический Тимбукту Вересень расположил вдалеке от общего Лоденбаховского массива, и выглядел он примерно так:
…Вересневские графические экзерсисы произвели неизгладимое впечатление на капитана Литовченко. Он появился в квартире следователя, как и было условлено, в девять вечера – с большим пакетом в руках. Под мышкой он держал что-то бесформенное, что при ближайшем рассмотрении оказалось кошачьим лежаком.