– Здорово тут у тебя, – говорит Миша.
– Тебе правда нравится?
– Ну… А зачем все эти стекляшки?
– Это для химических опытов. Моя мама была химиком.
– А теперь она кто?
– Она умерла.
Голос Айди не изменился, он звучит все так же ровно. Но Миша немедленно представляет, что ее собственная мать вдруг взяла и исчезла навсегда. И больше никогда не поцелует Мишу утром или перед сном, не сыграет с ней в их любимую настольную игру «Змеи и лестницы»; и не будет больше тихих вечеров, когда они сидят на диване, обнявшись, – бедный, бедный Ящерица! Его мама умерла, исчезла, – и все корабли в одночасье стали бессмысленными, и никакой Курт Кобейн ее не заменит.
– Мне очень жаль. Прости.
– Ничего. Все в порядке.
Все совсем не в порядке. Миссия полицейского под прикрытием провалена окончательно, но Миша нисколько не жалеет об этом. Теперь в ее жизни появился друг, она больше не одинока, как раньше. Впрочем, Мишу никогда особенно не тяготило одиночество, – оно вызывало лишь смутное беспокойство. Но, с появлением мальчика, который носит ее портфель и ни на шаг не отходит от нее, беспокойство исчезло, растворилось в воздухе.
Миша – абсолютно счастливый человек.
Все свободное время она проводит в доме Ящерицы. «Змеи и лестницы» тоже перекочевали сюда: эта игра очень нравится Айди, и дети часами бросают кубик и передвигают фишки. Главное в игре – не попасть на клетку с головой змеи: тотчас же свалишься к хвосту, на несколько игровых полей. Айди – везунчик, раз за разом он обманывает змеиные головы и первым оказывается у подножия лестниц, по которым взмывает на недостижимую высоту: с сорока двух – сразу на шестьдесят семь, а там и до вожделенной сотни недалеко. И даже когда возле финиша первой оказывается Миша – она все равно не в состояние выбросить нужное количество костей на кубике. И ей остается только топтаться на месте и ждать, когда Айди с победным кличем промчится мимо.
Цена победы – откровение. Или тайна, которой не грех поделиться с лучшим другом.
Теперь Айди знает о Мише почти все: и то, что она мечтает стать полицейским, и то, что собирается сделать себе татуировку, когда ей исполнится шестнадцать, – вот только не решила еще, какой рисунок выбрать. Возможно, это будет цветок ириса (Мише нравятся ирисы); возможно – розовый бутон.
Но только не каллы. Напоминания о смерти Мише вовсе не нужны.
Хотя она не боится мертвецов. Это выяснилось опытным путем, во время посещения комнаты на первом этаже дома – той самой, где отец Ящерицы обряжает покойников в последний путь. Айди, как мог, противился этому, и переубедить его было практически невозможно. Оставалось только поставить на кон судьбу визита к мертвецам. Миша поставила – и выиграла; лестницы оказались на ее стороне, да и змеи особенно не вмешивались.