– Если вам не по душе, передайте это дело какому-нибудь объективному судье, – старался он парировать ее удары.
– Да, кому-нибудь, кого вам будет легко обвести вокруг пальца. Это вам нужно. Нет уж, лорд Хавергал, от меня вам не отделаться, так же, впрочем, как и мне от вас. Но необходимости в дальнейших встречах я не вижу. До тридцати лет вы будете аккуратно получать ваш доход, один раз в квартал, и ни пенса больше. А потом, пожалуйста, промотайте деньги хоть в один день, моя совесть будет чиста.
Хавергал собрал все свое остроумие для последней тирады:
– Вы мне очень напоминаете одного незадачливого учителя, я его терпеть не мог в школе. Он наслаждался, когда потрясал линейкой над нашими головами. Дай ничтожеству власть, и она ударяет ему в голову, пьянит его хуже вина. Не бойтесь, больше я не стану клянчить у вас свои жалкие гроши, которыми вы временно распоряжаетесь.
– Если это такие жалкие гроши для вас, то странно, что вы тратите столько энергии, чтобы их заполучить, – отпарировала она.
– Я уже сказал, что не буду больше беспокоить вас.
Он отступил, элегантно поклонился, бросив насмешливый взгляд на кочергу.
– Это оружие ни к чему, мэм. Я никогда не бью женщин, как бы ни было сильно искушение.
– Это что-то новое. Вы – и вдруг боретесь с искушением! – сказала она и захлопнула перед ним дверь.
Когда Летти возвращалась в гостиную, колени ее дрожали. Виолетта крепко спала. Со двора доносились приказания Хавергала, затем звук отъезжающих карет. Обессиленная, она опустилась на диван, все еще сжимая кочергу. Так она сидела в темноте, не в силах подняться. Слезы подступали к горлу, но она сдерживала их.
Хотя эта сцена отняла у Летти последние силы, она была рада, что сказала все, что хотела. Теперь Хавергал не будет досаждать ей письмами, не нужно будет каждый раз со страхом просматривать почту. Письма с парламентским штемпелем больше не будут приходить. Не нужно дрожать при мысли, что Хавергал обнаружит, кто такой Л. А. Бедоуз. Теперь уже все известно, хотя не исключено, что он придумает еще какую-нибудь пакость. Она потрясла Виолетту за локоть:
– Он уже уехал, Виолетта. Мы можем лечь спать.
Виолетта села, широко зевая:
– Как?! Ты говорила с ним?
– Да.
– Что он сказал?
– Что мы и ожидали. Но я вывела его на чистую воду. Мы поговорим об этом утром. Пойдем наверх. – Она убрала кочергу, закрыла окно, не зажигая света, и повела Виолетту наверх.
Летти ждала, что быстро уснет теперь, когда с Хавергалом все было решено. Жаль было, конечно, что двое ее знатных гостей не будут присутствовать ни на обеде, ни на балу. Они придали бы блеск и тому и другому. В одном Хавергал был прав. Она действительно с удовольствием его демонстрировала знакомым. Зато с каким удовольствием они теперь посплетничают о нем, когда весть о кокотках облетит округу.