- Да! Я вызвал медсестру. Она поможет Екатерине. А вы идите домой. Сегодня вам больше здесь делать нечего! Идите отдохните, переоденьтесь, - он окинул своим проницательным взглядом мой наряд. – Приходите завтра. И не с утра! Часов в одиннадцать. Завтра утром будет дежурить стоматолог. Он вряд ли ответит на все ваши вопросы.
- Стоматолог? – не понял я.
- Да! А что вы хотели? У нас извините оптимизация! Штаты сократили, а нагрузку увеличили! Вот и стоматологи вспомнили, что они учились в медицинских институтах!
- Можно мне попрощаться до завтра? – кивнул я в сторону сидящей Кати.
- Конечно, конечно… пойду пока подготовлю палату… Попрощайтесь и живо из больницы!
Айболит ушел, оставив нас одних. Катя посмотрела на меня с каким-то незнакомым мне раньше чувством грусти.
- Пока, милый…
- До завтра! Завтра увидимся!
- Да?
- Конечно! Я сейчас смотаюсь в отель, соберу необходимые тебе вещи и решу вопрос с полисом.
- Как?!
- Не переживай! Я все решу…
Я сел рядом с ней на кушетку и обнял ее за плечи. Она прильнула ко мне. Похудевшее лицо за эти двое суток стало еще красивей. Огромные глаза пожирали меня, словно видели в последний раз. Наши губы слились в поцелуе. То ли от все еще высокой температуры, то ли от безграничной любви, но поцелуй обжег меня. Он проник мне прямо в сердце словно каленое железо и поставил клеймо: «любовь навсегда».
Зашел доктор и молчаливо потерся у двери, тихонько кашлянув, он, наконец, прервал наше и так очень недолгое расставание.
- Ну, все, молодые люди! Попрощались? А теперь, Екатерина, пойдемте в палату. Там переоденетесь, но после того, как примите душ. Сейчас к вам придет медсестренка, она поможет помыться и обработает рану.
Я встал и, оглянувшись на грустную и уже вновь одинокую Катю, вышел из кабинета.
Уже поздней ночью я добрался до своего отеля. Было темно, хоть глаз выколи. Еще вчера луна и звездное небо делали ночь светлой и романической. Но в тот вечер природа словно чувствовала мою печаль. Небо затянули облака и периодически начинало моросить. Подул прохладный ветер и жара, стоявшая все то время, что мы были с Катей, спала.
Выйдя из больницы, я с трудом нашел водителя, который в конце концов согласился везти меня за тридевять земель не за наличные, а за обещание их получить в конце поездки. Когда таксисты и бомбилы называли цену, я быстро соглашался поскольку понимал, что иного выхода у меня нет, но оговаривался, что деньги заплачу по приезду. Это условие бомбил почему-то останавливало, и они отказывались ехать так далеко. Возможно и мой внешний вид отпугивал желающих заработать. Грязные штаны и невесть из каких времен перекочевавшая на меня рубашка, жирные волосы, трехдневная щетина, невыветривающийся запах костра, - всё это в купе со словами «сейчас у меня денег с собой нет, но…», конечно, останавливало таксистов от желания согласиться на призрачные деньги.